– Буквы! Я понял, просто не знаю, что в них скрыто.
– Разгадка близко, но ты должен разобраться сам.
– Почему я?
– Смотри, – Анна Петровна махнула рукой, и в тот же миг пространство заполнилось разноцветными светящимися шарами.
Антон чувствовал напряжение, тревогу, исходящую от них. Световые сгустки быстро двигались по маленькой орбите, словно прощупывая локацию. От череды беззвучных взрывов кружилась голова, шары фонтанировали, раскрываясь множеством голограмм. Как-то незаметно вокруг него раскрывались картины современной жизни…
Множество мониторов кружились вокруг, информационные передачи, различные ток-шоу, из которых потоком лилась агрессия – дурная одежда лжи. Стало нечем дышать, хотелось отключить звук, стереть изображения. Хотелось вернуться в точку отсчёта, дышать горным воздухом. Кривляющиеся старики и старухи, превращенные в кукол в компании с молодыми партнёрами, ведущий, вещающий о плоской Земле и рептилоидах, заполнивших город – Антон закрыл лицо руками и закричал.
«Смотри», – властно звучал в голове голос тётки. Молодой человек с трудом убрал руки. Множество кабинетов различных офисов, сотни, тысячи сотрудников пронеслись перед глазами Антона. Какие-то схемы, бесконечные посредники, виртуальная работа, лишённая смысла. Васильков, со своей чёрной кружкой суррогатного кофе, мокрое грязное пятно на чистом листе бумаги. Рваные всполохи ночных клубов, раздетые разгоряченные тела, коктейли, таблетки, грязный доступный секс, жестокие драки, реки крови – только чтобы чувствовать, чтобы понимать, что ещё жив.
– Не могу больше, как это прекратить?
– Смотри, – голос Анны Петровны звучал всё настойчивее. – Ты должен это видеть.
Наркопритоны, жилища алкоголиков, драки, избитые женщины, грязные аферы всевозможных мошенников, циничные оскорбления в интернете, отнимающие жизнь – картины проносились перед глазами Антона. Многочисленные ток-шоу, пробуждающие самые низменные чувства. Кислицин когда-то прочёл, что многие используют обсуждение самых стыдных семейных тайн не только для солидного вознаграждения, но и как социальный лифт. В той, прошлой, жизни они с коллегами обсуждали феномен таких «стирок». «А что, я бы согласился за пару миллионов все, что хотите рассказать», – заявил тогда Васильков.
Внезапно изображения погасли, Антон с облегчением вздохнул. Но в тот же миг раздался непонятный гул. Он оказался в эпицентре тайфуна, вокруг него в бешеном вихре кружились листы с отчётами, директивами. Он глох от шуршания, слеп от бесконечного потока. Легкие наполнялись сухой бумажной пылью.
