– Почему?! Как ты можешь утверждать? Да и знаешь со слов соседки.
– Рассказ её походил на бред безумной, один лёд в стакане чего стоит…
– Лёд?
– Клавдия Олеговна собиралась выпить лекарство, налила в стакан воды, а после того, как услышала шум за стеной, вода замёрзла.
– Ты в это веришь?
– А ты веришь, что я видел сны о маскараде Екатерины перед тем, как прочёл о нём в тёткином дневнике? Неужели ты ничего не ощущаешь: что-то сгущается над всеми нами, мир летит в тартары. И сейчас я знал, что искать, я знал, что должна быть буква. В квартире тётке буква была нарисована на входной двери. Думаю, за этим она и возвращалась, оставить свою подсказку.
– А квартиру разгромила зачем?
– Не знаю, может это знак, символ тленности настоящего.
Пришлось заехать в Латково, Кириллу позвонили из комиссии по делам несовершеннолетних, просили дать показания. В тесном коридоре полиции Антон впервые увидел Катю, рядом была все та же Светлана Олеговна. Дочка очень похожа на Ани, те же миндалевидные глаза, та же горделивая посадка головы, приправленная подростковой нетерпимостью. Девочка с интересом разглядывала возлюбленного матери.
«Интересно, а что она знает обо мне?» – Антон чувствовал, что от этого взгляда ему становится некомфортно.
– Войди, – позвал Кирилл из кабинета.
– Мы не можем отыскать её мать, у вас сохранились контакты?
– Мы не общаемся, а телефон есть и у девочки, и у матери Анны. Она не отвечает.
– Жаль, тогда не буду задерживать…
– Постойте, у меня есть номер ее нового бойфренда, – Антон неожиданно вспомнил о Василькове. – Записывайте.
И уже из-за закрытой двери услышал, как полицейский переспросил: «В Египте?»
– Её лишать прав собираются, не понимаю, почему не сделали этого раньше.
– Я тоже не понимаю, – ответил Антон тоном, ставящим точку.
Он не хочет обсуждать Ани, её Катю, не хочет больше думать о Василькове и Египте, куда бывший коллега повёз его бывшую подругу.
«Как много бывших, как мало смысла…»
Сновидение одиннадцатое
Народ не торопился расходиться, разгоряченные зрелищем, люди еще долго стояли на раскисшем снегу. Со всех сторон раздавалось:
– Старик-то хорош, этот как его, Панталон, уже на кладбище место готовить, а он всё пляшет да девок щупает…
– Тю, будто и не видали такого, сколько молодых под венцом с дряхлыми стариками стояли. А уж чуть богаче жених, так и вовсе девчонку себе покупает.
– А этот придира, такую глупость несёт, а посмотреть – словно нет его умнее. «Ходить ногами, а есть руками». Без него не знают…
