— Ну так что ж? Велика беда, ты сюда больше не вернешься, — отмахнулся Юрий.
— Я же память об отце запятнаю.
— То же мне пятно. Ты вот хозяйка дурная, так об том не печалишься, вот это уж беда, так беда.
— С чего это я хозяйка дурная? — вспыхнула девушка.
— А с того, что только серебро в руки получила, а уж всем в подряд раздаешь. Нешто хозяйки хорошие так-то поступают? — глаза чернявого даже в темноте блестели насмешкой. — Этак с такой большухой семья по миру пойдет.
— Вдова долги мужнины воротить должна. Как же иначе?
— Ну-ну, он твоего мужа уморил, а ты ему за то целую гривну отдай. Вы, чай, не в сговоре с ведуном?
— Да ты что?! — Дуняша задохнулась от возмущения. — Я такой грех никогда на душу не возьму!
— А коли так, то и платить не за что, — Юрко зевнул и отвернулся на другой бок.
— Так и ты ж ему то обещал, мол, заплатим по утру и за бычка, и за постой.
— Коли удобно уложит да покормит. Ты в доме на лежанке спишь али он тебя покормил досыта? То-то же. Все, спать давай.
Дыхание чернявого стало неторопливым, из горла вырывался легкий храп. «Спит себе», — с завистью посмотрела на попутчика Дуня. А ей все не спалось. «По утру серебро отдам, негоже за собой долги оставлять. Мое добро, что хочу — то с ним и делаю!» Она уже с вызовом глянула на мирно дремавшего Юрия. «Хозяйка я ему плохая, да у тебя такой-то ладной никогда и не будет, то же мне, княжий кметь. А мне бабка всегда говорила, что я на все руки мастерица». Дуня вспомнила о Лукерье, настырная слеза опять поползла по щеке.
Со стороны костра послышалось какое-то сдавленное бормотание, топот. «Колдует, нечистый», — опять стало жутко. Почудилось, что ведун шепчет на два голоса. Евдокия сильнее вжалась в сено. Раздался сдавленный вскрик, снова топот. Дуня подползла ближе к Юрко. «И зачем мы сюда забрели, так же и в лесу бы на ветках подремали?» В нос ударил запах дыма. «Ветер что ли на нас понес?» Девушка привстала и ахнула… ярким пламенем горела избушка. Соломенная крыша быстро превращалась в огромный костер.
— Пожар! — Дуня, что есть силы, тряхнула Юрия.
Тот мгновенно вскочил и кубарем скатился с сеновала, Евдокия побежала за ним. Деда нигде не было.
— Он в избе! Спасать надо, — Дуня кинулась к закрытой двери.
— Уйди, я сам! — оттолкнул Юрко.
Он ногой вышиб дверь. Из избы повалил густой дым.
— С крыши занялось. Колодец где? Облиться надо.
— Вон, — указала Евдокия.
Чернявый побежал к кринице, а Дуня к костру, выплеснуть варево, чтобы было чем носить воду. Она подобрала валявшийся поодаль замызганный рушник, схватилась им за горячую ручку и сняла котел с огня, на землю полилась мутная жижа какого-то травяного отвара. Едкий запах чабреца мешался с запахом гари. Теперь можно тоже бежать к колодцу.
