— Хороша, — признал Юрко, — матушкина работа?
— Матушка померла, это я шила.
— Точно женюсь, — подмигнул парень.
Он с помощью девочки обрядился в обновку. Рубаха была чернявому широка и болталась как на палке, но все же придала лицу более свежий вид.
— Слушай, Дуняха, сделай для меня еще одно доброе дело, — Юрко тревожно оглянулся, вслушиваясь в лесные звуки, и шепотом продолжил. — Я тебе на сохранение вещицу одну оставлю. Догонят меня, должно, ослаб больно, далеко не уйти. Нельзя, чтобы ее при мне нашли. Спрячь у себя, да никому про то не сказывай. А я, ежели Бог сохранит, вернусь за ней… позже.
— А что за вещь? — Дуня, как и чернявый, начала озираться.
— Вот, — он протянул ей замызганный сверточек размером с мужской кулак.
— И что там? — девочка с любопытством разглядывала неприглядную обертку.
— Да тебе какая разница, бери.
— Ну, уж нет, — отпихнула Дуня сверток. — Сначала скажись, а так не возьму.
— Ишь какая, а я думал, ты простота деревенская. Ладно уж, смотри, — Юрко развязал грязную тряпицу. В ней оказался свернутый пояс — простой, без золотого и серебряного плетения, без жемчугов и яхонтовых каменьев. Правда тканый узор был необычным, мудрено закрученным — цветы и листья в нем переплетались в страстных объятьях, что-то дикое, необузданное, глубинное прорывалось через витые нити. Вроде и просто, а попробуй повтори, и не получится.
— Чудная вышивка, не видала такой, — девочка завороженно рассматривала узорочье.
— Колдовская, ведуньи ткали, — Юрко быстро завернул пояс в тряпицу. — Бери.
— Ведовской не возьму, грех это — от волхования вещи в избу вносить, — Дуня решительно отпихнула сверток.
— Слушай, недосуг мне с тобой препираться, — чернявый злился, — я же тебе не молиться на него вместо икон предлагаю. Спрячь поглубже, да пусть себе лежит.
— На тебе дяденька креста нет и смуглый ты как черт, и вещи у тебя ведовские. Пойду я, — Дуня встала, уходить.
— Бабка у меня половчанкой была, дед в степи мечом ее добыл. На бабку я похож, а крест я обронил, когда удирал, не помню и где, — Юрко перекрестился. — Я может помру скоро, а ты такую малую просьбу выполнить не можешь.
— Ты то жениться собираешься, то помирать, — шмыгнула носом девочка.
В отдалении откуда-то с дороги послышалось ржание лошади. Юрко вздрогнул и, стиснув зубы, быстро поднялся.
— Еду мне в узел собери, живей! — приказал он не терпящим возражения тоном.
Дуняшка спешно завернула съестное в рушник и протянула чернявому.
