На глаза снова навернулись слезы. Чтобы скрыть их, Джемма резко отвернулась и решительно зашагала к деревянной громадине с мощным металлическим винтом. Эдрик в последнее время именно с ней возился, старательно рассчитывая мощность и направленность потока воздуха, которым можно было бы перебить град вражеских стрел. Получалось у него плохо, потому что ветер из-под лопастей получался то слишком слабым, не способным хоть сколько-нибудь помешать стрелам лететь к цели, то слишком сильным, едва не опрокидывающим самих лучников.
Незадолго до Хединова дня рождения Эдрик со счастливой усталостью на лице рассказывал Джемме, что им с Валем наконец удалось сладить с этой махиной и теперь главным было не сбить настройки до смотра. Ими-то Джемма и собиралась заняться, памятуя о том, что этот самый смотр назначен на завтра. Даже если Эдрик обнаружит проблему, исправить ее без Вальгарда не успеет. А Валь за ночь точно не оттает. С другой стороны, до самого похода оставалось еще полтора месяца, так что волноваться за армейское оснащение в общем не стоило. Джемма вовсе не желала лишних смертей в бою с кочевниками. Она рассчитывала всего лишь наказать Эдрика, выставив его на смотре перед градоначальником полнейшим неумехой. Соразмерная плата за унижение и боль Джеммы. Око за око!..
Два колесика: одно отвечает за направление потока воздуха, другое — за силу. На каждом напротив стрелки краской нарисована засечка, указывающая, в каком положении следует остановить колесо. Джемма знала об этих отметках и именно их принялась тщательно выскабливать, чтобы затем нарисовать знаки совсем в другом месте.
На Арве она внимания больше не обращала. Внутри клокотала обида и жажда мести. Они смешивались с неподавляемыми угрызениями совести, образуя гремучую смесь, толкающую Джемму на настоящую глупость. Сердце не уставало твердить ей, что она совершает ошибку, сжигая последние мосты и навсегда отвращая от себя Эдрика. А разум требовал справедливости. Эдрик должен был понести наказание за оба своих предательства, и Джемма была еще милосердна, не устроив пожар в мастерской, а всего лишь немного насолив бывшему лучшему другу.
Закончив с краской, она изо всех сил крутанула колесики и, не глядя, как те встанут, шагнула к следующему механизму.
— Может, хватит? — негромко и осторожно спросил Арве, но Джемма его не слушала. С каждой новой пакостью в душе словно что-то каменело, убивая все, что у них с Эдриком было хорошего, и наполняясь жгучей ненавистью. Хотелось пойти дальше, хотелось начать ломать хрупкие конструкции, разрушить их до основания, как Эдрик поступил с ее сердцем. Казалось, если она не сделает этого, то ее саму просто задушит подступающим к горлу отвращением.
