За этим занятием она едва не пропустила момент закипания воды, но все-таки успела сдернуть ведро с огня. Зашипев из-за обожженных пальцев, Деника ложкой начерпала кипятка в заварочные кружки, накрыла их разделочной доской и только после этого прижала ладони к оконному стеклу – больше ничего холодного в домике не было. Постояла так несколько минут, удовлетворенно ощущая, как отступает боль, потом достала бинт, отрезала небольшой кусочек, чтобы через него процедить настой, и огорченно покачала головой – рулончик заметно похудел и грозился вскоре совсем исчезнуть. Чем тогда перебинтовывать Алекса, Деника не имела ни малейшего представления. Оставалось только верить, что к этому времени ему хоть немного полегчает и перевязки больше не потребуются. Или что он хоть на пару минут придет в себя и скажет Денике, что ей делать дальше. Вот только стоило ли на это рассчитывать?..
…Приподняв голову Алекса, Дени осторожно, по капле, вливала ему в рот малиновый чай. И вдруг почувствовала, как его губы приникли к ее ладони. Деника вздрогнула, едва не расплескав остатки отвара, и испуганно одернула руку. Уставилась на нее, чувствуя, как пошло по всему телу тепло, изгоняющее страх, возрождающее надежду и заполняющее душу необъяснимой радостью.
– Ах, Алекс, Алекс, что ты со мной делаешь? – прошептала она. – Если бы ты только знал…
* * *
Новый день не предвещал больших перемен, но Денику радовало уже то, что температура у Алекса начала спадать. Он перестал метаться в бреду, уже не бормотал какие-то малопонятные вещи, в которые Деника даже не пыталась вникнуть, но в сознание все еще не пришел. Деника прикладывала все силы, чтобы помочь ему поскорее преодолеть последствия укуса, и вот именно сегодня столкнулась с очередной проблемой: у нее закончились дрова. Во дворе, совсем рядом с домом, стояла поленница, но для того чтобы затопить печь, бревна следовало сначала разрубить.
Общение с топором и пилой у Деники были ограничены просмотром сказочных картинок, однако выхода не было. Накинув куртку и со вздохом взяв топорик, она поплелась на задний двор. Рубить дрова оказалось не столько сложно, сколько тяжело: нежные, непривычные к физическому труду ладони мигом покрылись мозолями, но Деника, упрямо сжав зубы, продолжала махать топориком, пытаясь расколоть толстенное бревно хотя бы на несколько поленцев. Занятая делом, она не обратила внимания на отдаленный вой, а потом и на быстро приближающиеся прыжки. Это стало ее роковой ошибкой. Не прошло и пары минут, как клацнули почти над ухом зубы, и, подняв голову, Деника увидела огромного облезлого волка. Открыв пасть и глядя на нее горящими глазами, он подходил все ближе. Деника окаменела. От ужаса она не могла ни бежать, на даже шевельнуться, и только дикий, чужой крик сорвался с ее губ и многократным эхом отозвался в горах…
