– На, вот они.
И предъявила мне их на ладошке как доказательство своего безграничного бесстрашия к любым немыслимым испытаниям.
– Ладно, пойдем, – многозначительно проговорил я. И коснулся ее талии, подталкивая идти вперед – на лестницу.
Я следовал за ней по ступеням, глядя на скрывающуюся под юбкой хорошенькую попку, которая уже была благополучно и предусмотрительно обнажена. Отчего аура вокруг нее сияла ярче.
Мы вошли в спальню.
– Ой, какие здесь огромные окна! – явно повеселев, воскликнула Мальвина. – Обожаю такие. Отсюда сейчас будет виден восход. Можно я открою жалюзи?
И, не дожидаясь моего ответа, она удалила всю занавешенность со стены, распахнув великолепный обзор на город до самого горизонта, порозовевшего от всплывающего из недр земли солнца.
– Я очень люблю восход. И закат люблю. Это так красиво. А тебе нравится рассвет? – тараторила она без тени настроения, которым была отравлена на первом этаже несколько минут назад. И плавными, но быстрыми движениями смахивала с себя одежду: рубашку, лифчик, юбку.
Дорогая, ты сильно торопишься.
Голенькая и миленькая она стала у кровати.
Мой похотливый взгляд невольно скользнул от ее плеч к бедрам. На лобке выкрашивать в необычный цвет было нечего.
– Я думал, что у тебя будут голубые соски, – иронично заметил я.
Но они были розовые. Обыкновенные, человеческие, розовые соски, венчающие небольшие, но красивые остренькие сисечки. Нет, я не разочарован – я возбужден.
Я шагнул к комоду.
Мальвина, опустив голову, бросила взгляд на свое тело.
– Тебе нравится моя грудь? – пропищала она. – Знаю, маленькая. Что выросло, то выросло. Может, мне их увеличить? – она сдавила сиськи ладонями друг к другу. – Чтоб как у Лизы были дыни, а?
Она подняла глаза.
…И увидела, что я стою перед ней и держу в руках ножницы.
Даже сквозь алкогольное опьянение и бурлящую эйфорию в ее голубых глазах возгорелась тревога. Вот-вот: пришла сама, добровольно, на своих длинных тощих ногах, в самое логово маньяка-психопата, где он ее и сцапал. Дуреха.
Я взялся за острие и протянул ножницы ей:
– Я хочу, чтобы ты подарила мне прядь своих волос.
Несколько мгновений распознавания моей речи через внезапно возникший приступ страха, приглушенный приличной порцией виски, – и приятное настроение вернулось в ее волшебные светлые очи.
Она, не говоря ни слова, взяла у меня ножницы, не косясь вверх, на ощупь, оттянула тоненький локон своих волос и резким щелчком отсекла его.
– На, вот они, – она беззаветно протянула мне прядь блестящих голубых струек.
