Чиновник, который курировал их регион, слушал приезжих рассеянно. На столе у него были горы бумаг в папках или просто подколотых скрепками. Наверняка изрядную их долю составляли прошения подобного рода.
– Вряд ли что-то возможно в ближайшее время, – без всякого выражения в голосе ответил куратор. – С бюджетом очень напряженно.
Станислав Петрович что-то пробормотал искательно.
– У вас есть свои учредители, надо сотрудничать с ними, – не меняя тона и тембра голоса, посоветовал чиновник.
Оба вышли из кабинета, как оплеванные.
– В одно место съездили, – двусмысленно подытожил Алексей и чуть не прибавил выражение покрепче, когда шеф пихнул его под локоть.
– Смотри! Министр идет, – шепнул он.
Министр печати свободной России был похож на профессора со своей бородкой-эспаньолкой и очками в тонкой золотистой оправе. Он грузно шагал к парадной лестнице, ведущей на первый этаж, и на ходу пытался застегнуть дубленку. Рядом с ним не было ни помощников, ни адъютантов.
– Давай на колени перед ним бухнемся, – горячо шептал шеф. – Дескать, не погуби, отец родной…
Министр уловил некое движение воздуха и покосился в их сторону.
– Здравствуйте, – поприветствовал его Станислав Петрович.
– Добрый день, – отозвался главнейший из кураторов, замедляя шаг.
«Бухнется или нет?» – подумал Алексей с интересом.
Шеф смотрел на министра, министр на шефа. По парадной лестнице кто-то громко затопал, сбивая снег с ботинок. Станислав Петрович отступил на полшага назад. Момент для битья челом был упущен.
Потом, уже в глубоких сумерках, они наведались в Белый дом на Краснопресненской. Депутат из соответствующего комитета запросто принял их после звонка от другого депутата. Он дал пространное интервью о судьбах прессы, борьбе за свободу слова и гражданской совести и закончил тем, что выразил искреннее сочувствие. Кроме сочувствия, гости с периферии не дождались ничего.
– Видите, какая ситуация, – развел руками депутат. – Никто не знает, что будет завтра.
– Мне кажется, он сам от денег не отказался бы, – поделился своими впечатлениями Алексей, когда они миновали охрану и очутились на улице.
– Или от квартиры и должности в министерстве, – кивнул Станислав Петрович.
Пока они беседовали с парламентарием, над Москвой разыгралась метель. Белый дом светил сквозь нее сотнями огней, словно бросая вызов стихии. Гигантское здание нависло над головами, подобно кораблю. На ум Алексею внезапно пришло сравнение с «Титаником»…
Станислав Петрович смял окурок, оборвав сеанс воспоминаний.
