И местное население научило Ятина снимать шкуру. Тот, морщась, под дружные подсказки, проделал все движения, необходимые для данного мероприятия. Вскоре чью-то будущую одежду подняли на высокое дерево и растянули для сушки. А Любомир вернулся в землянку Вамнама, чтобы предстать испытанию Вамварьки. А та уже изготовилась оттуда выпрыгнуть.
– Пойду, на изделие из рыси погляжу, – сказала она, сверкнув очами почти в упор к лицу Ятина, и удалилась.
Тот проводил её задумчивым и эдаким замедленным взором. Затем перестроил взгляд на вопросительный и обратился к Вамнаму:
– Никола-Нидвора говорил мне, что ты можешь много чего рассказать о воде.
– Пойдём-ка, выйдем наружу, – ответствовал Вамнам, и первым покинул землянку. Там он выждал господина Ятина, заражённого медлительностью, и, указав на ров с водой, окружающий одно из его лучших произведений зодчества, лукаво спросил:
– Ты думаешь, вода состоит из двух долей собственно водорода и одной – кислорода?
– Ну да.
– Правильно, что состоит. А из чего не состоит? Иначе говоря, что в ней – суть? А суть в ней – память. Память разве может из чего-нибудь состоять? Нет, браток. Она может быть исключительно целиковой. Цельная понимаешь? Если отделить от неё часть, пропадёт всё. От памяти ничего отделять нельзя и ничего выделять из неё тоже нельзя. Она существует только вся вместе. Или есть она, или нет её. А иные ошибаются, когда обобщают разные кусочки того, что каждый помнит по-отдельности. Не надо ерундой заниматься. То не память, а запоминание. Временное. У тебя, в теле твоём, каждая клеточка имеет воду. И в ней – вся память о том, что было, есть и будет. Она целая, не разделяется на прошлое и будущее и не выплёскивает одно лишь настоящее.
– Ну да. Говорят же: всплыло в памяти, – дерзнул Ятин отдалённо согласиться с мудрствованием Вамнама, – в воде и всплывает.
– Ну, твоё замечание можно принять на предмет шутки.
– Пусть, – снова согласился Любомир Надеевич.
– А что, по-твоему, главное для воды? В смысле, условий существования?
– Хм.
– Свобода.
– Не думал.
– А ты подумай. Вода без натуги переходит из одного состояния в другое, гуляет по свету, где захочет. Ей везде удобно. И опять же, почему? Потому что цельная. Вся земля – её вольница. И нельзя воду никуда заключать силой. Негоже нарушать её воли всякими плотинами, водопроводами. Возникает гнёт. Воду угнетать нехорошо. Цельность её под гнётом нарушается. Боль у неё появляется. А больная вода – больная жизнь вообще. В том числе, и твоя. Вода в тебе, ведь, общая на земле.
