А вот и еда подоспела. Вполне вещественная. Стол быстро обставился посудой, глиняной и деревянной, заполненной разной снедью, а от неё изошли запахи, сулящие недурственное угощение, и тоже не без художественного вкуса.
Поначалу Вамнам пропел молитву, затем все уселись за столом. С удовольствием поели, то и дело, останавливаясь на послевкусии. А потом, Вамнам и Вамварька стали в два голоса напевать весёленькую байку. Другие участники застолья временами подхватывали песенный рассказ, то есть, в полголоса мычали. А Ятин довольствовался ужимками, заостряя слух на голосе Вамварьки, и начинал догадываться о его сходстве с давно знакомым пением иным…
– Значитца так. – Никола-Нидвора спохватился, уставил сверкающие очи на задумчивого Любомира Надеевича и тихо молвил, чтобы не перебивать слаженное двухголосие. – Мужики местные и я, мы пойдём за щепой в дубраву. А ты посидишь тут. Дослушаешь байки. И с Вамнамом потолкуешь. Мы-то придём с грузом, и немедля назад, на Дальний Север, к себе, в райские наши кущи. Дела, брат. Засиживаться не станем. Вот и побудь. Иначе тебе с Вамнамом не потолковать. Не успеешь. Если не надумаешь оставаться здесь. А надумаешь – оставайся. Но мы пока того не знаем, вот на всякий случай и не берём тебя за щепой.
Любомир пошёл бы и с мужиками, и остался бы с Вамнамом. Равные возникли позывы. Он поёрзал на плетёном сидении, затем встал и снова сел.
– Да, – сказал он. Пока не знаю, что дальше буду делать, куда ходить. Поразмышляю тут.
– И ладушки. Покумекай. И это. Рысью займись. Совсем забыли о замечательной красоте. Протухнет ведь. Вот тебе и дополнительная причина оставаться. Шкуру снимешь, пока свежесть не пропала. Тебе здесь и без просьбы помогут.
Никола-Нидвора обвёл весь люд признательным взглядом и покинул землянку. А дальше, естественно, делал то, о чём говаривал Ятину.
По окончании певческой байки, Ятин, продолжая думать о своей догадке, придвинулся к Вамварьке и запоздало, но вежливо спросил:
– Можно, я к вам подсяду?
– Можно, – ответил женско-детский голос, обёрнутый независимой наголоской.
Любомир Надеевич невольно взглянул на левую ладонь. Та не подавала видимых признаков оживлённости. Будто и нет всезнающего ладонеглядки, будто исчез бесследно подарок, выданный по случаю выхода в область бытия на государственное пособие. Друга нет. А Вамварька, проследив за его взглядом, хихикнула и сказала тем же голосом и с той же погудкой:
– У тебя там готовые подсказки, что ли, для ведения беседы?
