Двинулись дальше. За поворот. Плотик, на который уложили рысью тушу, тащил сам Ятин. Прямо к полноводной реке. А там, – немного погрести, да цель уже предстанет перед глазами.
Пройдя долгий, но не столь изнурительный путь, – водами на плотиках, плывущих гуськом да рядышком; тропами по суше, что есть одновременно и волоки, иными словами, волоча плотики; пережив какое-никакое приключение, – все четверо дальнесеверян ступили на землю Ближнего Юга.
Глава 29. Встречи
А вот и Вамварька. Она стоит у бережка. Стройная, даже несколько поджарая. Одета во что-то растительное, хитроумно переплетённое, но оставляющее свободу для всякого движения. Расчёсанные волосы, перекинуты на грудь. Они у кончиков сужаются и заканчиваются янтарным шариком, величиной с шишку лиственницы. Вамварька с готовностью идёт навстречу и помогает прибывшим людям удобно причалить их плотики: одного с женщинами, другого с мужчинами, третьего с рысью и всякой утварью. Гости, немного уставшие да исхудавшие, но лицами весьма радостные, уже изготовились спрыгнуть на берег. И вот, все люди, здешние и тамошние – крепко обнялись меж собой. По отдельности и гуртом. Вамварька бросила пытливый взгляд на Любомира Надеевича.
– Из Цивэса? – полюбопытствовала бывшая немка, ткнув пальцем в его грудь.
– Из него, – ответил Ятин, – из ГУЖиДе. – Он слегка насторожился. И не из-за того, что местная жительница назвала его страну на международный лад. Пусть называет, как хочет. Голос её почудился уж очень знакомым. Или похожим на знакомый. Пока непонятно, на чей именно, только возникло весьма любопытное совпадение. И в мысль пришельца запало недоумение.
На холме появился Вамнам.
– Во! – Никола-Нидвора обратился к Ятину, – чуял я, во те крест, знал, что он нас обгонит.
– Вижу старого знакомого, – сказал Вамнам, ласково глядя на Любомира Надеевича.
– И я узнаю, – бодренько ответил путешественник из Цивэса, только что ставший закоренелым дикарём.
И они сблизились да расцеловались, как действительно давние друзья.
Вамварька повела одним плечом вперёд. Может быть, показала так насмешливое отношение к свершению их обряда счастливого свидания. Или обиделась: ведь с ней пришелец из Цивэса не целовался. А тот с осторожностью взглянул на неё и опустил голову. Далее, не позволяя развиваться непрошеным событиям, от Вамнама последовало приглашение ко всем путешественникам в его землянку.
Ятин, войдя в помещение, уже с любопытством человека, ранее посвящённого в тайны здешнего искусства, разглядывал пространства в облике произведения зодчества. Их сочетания, действительно, производили в сознании побудительные образы. Ненавязчивые. Он почему-то припомнил недавнее поглощение образов грёзоискусства, поданных ладонеглядкой дома, на кроватке. Есть у них что-то общее: ничего предметного, но высокого достоинства. Чувствуется рука художника выдающегося и чрезвычайно тонкого. Тут тебе и красота в совмещении различных соотношений высот и общих величин пространств. Тут тебе и красота поворотов с отклонениями. Тут и красота в сочетании различной освещённости. Тут тебе и художественная расстановка зрительных ударений в виде выступов и отверстий, что сами по себе распознаются с непростым умыслом. Тут тебе и неповторяемые иные мелочи, проявляющиеся при тщательном рассмотрении всего предыдущего. И убранство. Оно добавляет насыщенности и действует подобно приправе. Да, вкусно, вкусно всё окружение человека в его доме. И это произведение искусства никогда не заканчивается в прочтении. Ещё. Не было тут вещей, в обычном понимании человека из так называемого «Гражданственного жизнеустройства». Имеются в виду никчёмные безделушки, накапливаемые, да накапливаемые. Всё убранство только приспособлено для достойного проживания. В том числе и образок на глиняной доске. Правда, некоторые, вроде никчёмные вещицы мельком попадались на глаза, но они лишь намекали на какой-то особый смысл, глубоко в них запрятанный.
