Предпоследний выход | страница 49
А вот и ледяной хребет, означающий границу. Ятину пришлось отойти от сна. Скоростные сани сбавили ход и остановились у маленькой избушки. Путешественника поджидал человек. Он выдвинулся из домика и без слов пригласил его туда, внутрь.
– Попьём горяченького? – спросил он.
– Угу.
– Вы, я вижу, один.
– Один.
– Повезло вам
– Потому что один?
– Не потому. Я на этой стороне сегодня оказался. А, бывает, на том краю сижу по нескольку дней.
– Я везучий.
– Да, похоже на то. Похоже. Только что проводил пару мужиков оттуда сюда. А до того сидел на той стороне. Долго. Теперь здесь. С мужиками. Один всё шутки шутит, а другой помалкивает.
– Значит, проводник.
– Проводник. Пока никто в гости за границу не идёт, сижу. Появится кто, веду. А доведу, и опять сижу. На другой стороне. Пойдёт кто, погостить оттуда, опять веду. Сюда. Работёнка – так себе.
– Сейчас обратно?
– Мне обратно. А вам – туда. Да вы заходите, заходите, избушка застужается.
Ятин, заходя внутрь помещения, молча покивал головой: то ли в подтверждение почти любомудровой мысли, то ли здороваясь с «парой мужиков».
За длинным столом, попивая нехитрое проводницкое угощенье, познакомились между собой встречные путники: Любомир с одной стороны рубежа, двое странных мужей – с другой. Один из них внешним видом выдавал обитателя ГУЖиДе, иначе говоря, возвращенец, второй – никаким известным происхождением не схватывался. Ятин боялся пытать явного возвращенца сходу о жизни в Дикой России, куда сам устремлялся. А спутника его тем более не смел тревожить. Возможно, тот был её обитателем, и решился на смену образа жизни. Оба, наверняка, рассказали бы нечто противоположное о своём отношении к таинственному для Ятина краю. Но нельзя собственные впечатления чужими байками предвосхищать. И не будем. А о себе – пожалуйста. Он сразу и поведал, кто он. Вкратце. Один из «мужиков» помалкивал, другой тоже охотно разговорился.
– А мне теперь надолго вдохновения хватит, – сказал явный возвращенец.
– Вы, значит, художник, – Любомир Надеевич утвердительно высказал догадку.
– Хм. Пожалуй. Слыхали о грёзоискусстве?
– Ещё бы. Не только слыхал, но и потреблял, так сказать.
– Крупное что-нибудь?
– Нет, мелочёвку всякую, – Наскоков вспомнил недавний утренний отдых с собственным забытьём и вообразительным выступлением вперемешку.
– А какого сочинителя, позвольте полюбопытствовать?
– Самого выдающегося, кажется.
– Покажите.
Ятин глянул вопросительно на ладонеглядку. Тот немедленно воспроизвёл кусочек того представления.