— Я… не хотела сюда приезжать.
Крабообразными движениями она пытается встать, морщится, а затем падает обратно с грацией сломанного пера. Но поскольку она более упряма, чем итальянская кожаная обувь, она снова пытается подняться.
На этот раз я толкаю ее обратно вниз твердой, но нежной рукой.
— Ты не в том состоянии, чтобы сидеть, не говоря уже о том, чтобы стоять, так что, если не планируешь истекать кровью на моем полу и лично оттирать его, оставайся, мать твою, на кровати.
— Какой очаровашка. — она с болью втягивает воздух.
— Очаровывать тебя последнее, что мне нужно, и мне плевать, хотела ты сюда приехать или нет. Ты все равно здесь, и ты так и не ответила на мой вопрос.
Она смотрит на мою руку, которая случайно лежит на ее плече. Опять же, не сильно, чтобы не причинить ей боль, но достаточно твердо, давая ей понять, что от моей хватки не уйти.
— Ты не против? — прохрипела она. — Нисколько.
Я сажусь рядом с ней, не убирая руку, и она издает звук, напоминающий рычание раненого животного.
Однако она не сопротивляется, вероятно, ей слишком больно, чтобы беспокоиться.
Аспен смотрит на противоположную стену, на картины, созданные разбитым черным стеклом, потому что хаос единственная форма красоты, которую я одобряю.
— На меня напали.
— У меня достаточно навыков дедукции, чтобы выяснить это самостоятельно. Кто, где, почему и как, вот вопросы, на которые я хотел бы получить ответы.
— Я не знаю.
Она сглатывает и морщится.
— Ты подверглась сексуальному насилию?
— Нет.
— Ты уверена?
Она смотрит на меня своим единственным хорошим глазом.
— Что значит «уверена ли я?»
— Не нужно защищаться. Я просто смотрю на это со всех сторон, дабы сформировать мысленную картину.
— И что тут формировать, если нет, я не подвергалась сексуальному насилию?
— Тот факт, что ты могла потерять сознание.
— Я не теряла сознание. Брось.
— Отлично. Ты узнала того, кто это сделал?
— Нет. Это мог быть кто угодно.
— У тебя так много врагов, да?
Она смотрит на меня своим единственным хорошим глазом, и в нем больше силы, чем в семи миллиардах пар этих глаз, разбросанных по всей земле.
— Тебя можно узнать, учитывая твой послужной список.
— Давай не будем переходить к метанию в друг друга, потому что я тебя легко раздавлю, а ты не в том состоянии, чтобы вести со мной словесный спарринг до потери дыхания. Давай проведем время с пользой и сузим круг подозреваемых. Кто может иметь на тебя зуб в последнее время, кроме меня и твоего отца-психопата?
