— Поболтать по душам, — вставил я.
— А как же? — Колян поставил передо мной огромную плоскую тарелку. Обещанная жареная оленина, четыре яйца — желтки были крупные, оранжевые, посыпанные мелкой зеленью. Разрезанные пополам, и слегка притушенные помидоры… — Разговоры по душам — это свойство каждого русского. Без них мы хиреем. Начинаем задумываться о странном — ну, ты понимаешь.
— Ты же не маг, Колян? — вопрос вырвался против воли.
— Ни в одном глазу.
— И как ты живёшь… Со всем этим?
Ногой придвинув к столу ещё один табурет, телохранитель уселся напротив. Взял в правую руку нож, в левую вилку, колени тщательно застелил льняной салфеткой…
— Да нормально, — сказал он, отправляя в рот громадный кусок мяса. Прожевал, задумчиво причмокнул и удовлетворённо кивнул. — Да ты ешь, ешь, — подтолкнул он меня. — Яичница ждать не любит. Пыть минут — и уже резина.
Я послушался.
В своей долгой жизни я перепробовал много блюд — в разных мирах, под светом разных солнц. Были среди них и шедевры кулинарного искусства, и то, что мой друган Лев называл просто: «рвотный камень»… Но вот эта яичница с олениной, с какими-то ещё незнакомыми мне пряными травками, с этими удивительными красными плодами с смешным названием «помидор»…
В этот миг мне казалось, что ничего вкуснее я не ел.
Сквозь бледные шторы пробивался желтый солнечный свет, он лежал на чёрно-белых плитках пола ровными тёплыми квадратами. На плите пел чайник, и пахло тёплым, только что выпеченным хлебом.
— Ты ведь чувствуешь себя чужаком, — вдруг сказал Колян. — Думаешь, что тебе здесь не место.
Вымазав тарелку хлебным мякишем, я кинул в рот последний кусочек, прожевал, а потом спрятал лицо за чашкой с чаем.
Чай у Коляна был сладкий. С молоком. Я такого ещё не пробовал… А ещё он удивительно точно угадал мои мысли.
— Да ладно, можешь не отвечать, — телохранитель порылся в ящике стола, достал трубку, пачку табаку, и принялся священнодействовать. — Я и так всё вижу. И прекрасно тебя понимаю. Сам был таким.
Я подавился. Чай брызнул из ноздрей на скатерть, я схватил салфетку, принялся вытирать грязные лужицы…
— Чтобы чувствовать себя чужаком, не обязательно явиться из другого мира, — он вновь правильно угадал мои мысли. — Достаточно быть чужим той среде, в которой находишься. Внук бывшего военнопленного, бывшего врага — японца. Да ещё и не маг, — раскурив трубку, Колян выпустил густой клуб сизого, чуть отдающего горелой кашей, дыма. — После войны здесь была разруха — да и где её не было? Всё для фронта, всё для победы, сечёшь?
