– Это ты мне говоришь? Меня собираешься наказать за этого… козла?
– Во-первых, он не козел, а Варвар. Ну, или Глеб, кому как нравится, – сказала Катя строгим голосом. – Во-вторых, не за него, а за твоё глупое поведение. Человек меня по-соседски подвез, ты из этого устраиваешь истерику. Не будь бабой, Ёжик!
Я вдруг поник. Устал сражаться. С моей Катюшей ни одну битву таким способом не выиграть. То есть нахрапом, удалью молодецкой. Это крепкий орешек.
– Катя, но ты понимаешь, что он тебя пытается…
– Чушь, – прервала меня жена. – Никто ничего такого не делает. Ты все выдумал сам. Нафантазировал Бог знает что, да в это же и поверил. Знаешь, ты кто?
– Кто? Твой муж.
– Муж, это понятно. Ты – Хлестаков!
– Это который?
– Тот самый, из «Ревизора» Гоголя. Он придумывал, да сам в это и верил потом, – сказала Катя. Подошла, взяла за руки, посмотрела в глаза. – Ну же, Ёжик. Не сходи с ума. Никто меня не пытается у тебя украсть. Я и сама не дамся. – Улыбнулась. Поцеловала. Я было ухватил её за упругую попку, но получил по ладони. Пришлось убрать. – Не мешай, иначе супа не будет.
– Но ты мне обещай больше с ним не ездить, – сказал я.
– Опять за своё?
– Это опасно. Мотоциклы – очень опасно, – я поправился.
– Хорошо, не буду. А в шлеме можно? – иронично спросила жена.
– Катя!
– Ладно-ладно, варю суп, – и она отвернулась. Тут же послышалось:
«Всё я выдумал сам,
Потому что был слеп непроглядный туман,
Непроглядный туман, и невыпавший снег
Песню нежных сердец
Под аккорды дождя, и счастливый конец,
И счастливый конец, и, конечно, тебя...»
Я пошёл в прихожую. Куртку поднял. Затем принял душ, вкусно поужинал. Один, потому что у Катюши есть особенность: пока готовит, пробует пищу, а потом у неё аппетит пропадает. Но зато посидела со мной, составила компанию. С наполненным животиком, словно кот, я отправился в гостиную, чтобы поваляться на диване. На меня навалилось удавство – состояние удава после принятия пары кроликов.
Но едва я разложил бренное тело, как телефон заорал голосом Тиля Либермана:
«Deutschland – mein Herz in Flammen
Will dich lieben und verdammen
Deutschland – dein Atem kalt
So jung, und doch so alt
Deutschland!»
Я сразу понял, кто звонит – это Макс. Специально поставил на него такую мелодию, чтобы всегда знать и брать трубку – партнер как-никак.
– Здорово, дружище! – вальяжно ответил. И тут же услышал:
– Серый! Бегом в автосервис! У нас пожар! – и бросил трубку.
Я, позабыв о домашнем уюте и горячем супе, располагавшем к поваляться и понежиться, стал стремительно натягивать джинсы. Затем выскочил в прихожую, содрал куртку.
