Не осознавая, что творю, я впилась поцелуем в его губы. Горячие, мягкие и со вкусом горького шоколада.
Эрих не отстранился, но мягко взял мое лицо в ладони и прервал поцелуй. Я взглянула на него, тяжело дыша. Его медовые, затуманенные глаза искрились, он улыбался, так непринужденно и почти порочно.
— Ты не в себе, глупышка, — прошептал он так, что я ощутила его разгоряченное дыхание на своих губах.
Я замотала головой, судорожно цепляясь за его рубашку. Мокрая одежда липла к телу и меня трясло, словно в ознобе. Но внутри все полыхало. Казалось, стоит отпустить Эриха, и я провалюсь в это пламя и больше не выберусь.
Приподнявшись на носочки, я потянулась к нему вновь, но внезапно мир колыхнулся. Виски сжало, будто обручем. Лицо Эриха начало меркнуть и расплываться в тумане, в который меня затягивало.
— Что же ты наделала, девочка? — хрипло прошептал он.
В уплывающем сознании мелькнули черные, обжигающие глаза.
***
Вначале была тьма. Она медленно рассеивалась, пока не превратилась в белую, невесомую дымку тумана. Густым покрывалом он окутывал меня со всех сторон.
Откуда-то эхом доносились голоса.
— Она на краю перехода, — от знакомых вкрадчивых интонаций зашлось сердце.
— Удерживай, сколько сможешь, — добавил незнакомый женский.
Я мотала головой, отчаянно пытаясь найти источник голосов, но вокруг не было ничего. Ни неба, ни земли, только непроглядный туман.
— Эрих?
Мой голос зазвенел, белая дымка завибрировала и понесла эхо: “Эрих, Эрих, Эрих…”
Откуда-то слева раздался взволнованный, женский шепот:
— Что такое?
— Ее что-то держит, — слова Эриха прозвучали над самым ухом, но его самого я не видела. — Не знаю, что это. Но меня не пускают, не уверен, что… смогу ее удержать…
На этих словах туман под ногами разверзся, и я снова упала в кромешную темноту.
***
Чья-то теплая ладонь легла на мой лоб, в нос ударил еле уловимый запах цитрусовых.
Я с трудом разлепила слипшиеся веки, облизала пересохшие губы и тихо застонала. Мышцы болели так, будто я всю ночь разгружала вагоны.
Надо мной склонилась миловидная женщина с круглым лицом. В белом балахоне и с накинутым на светлые волосы капюшоном, она была похожа на ангела.
— Я умерла? — голос странно хрипел, горло драло.
Женщина улыбнулась, и на ее щеках проступили ямочки.
— Ну что ты, нет. Я Патрисия, маг-целитель. Тебе повезло, ты чуть не перешла порог.
— Какой порог? — я поморщилась, говорить было сложно.
— Болит? — женщина приложила ладонь на мою шею, и в горле стало тепло. — Ты кричала всю ночь, голос сорвала.
