Волк побеждал. Ластился к омеге, клянчил еду, вылизывал пальцы, осмелев – и лицо. Проник в квартиру, оставил шерсть на всех ковриках и мебели. А в одну особо удачную ночь проспал в кровати, подобравшись под руку, добившись того, что Ахим обнял их за шею. Шольт волка сначала одергивал, отодвигал, рычал и огрызался, но когда нестерпимо болевшие бок и лапы начали стремительно заживать, а из желудка исчезло жжение, понял, что кто-то из богов – он ставил на Камула – столкнул его с парой. Рядом с Яцеком раны зарубцовывались за пару дней, исчезали без следа, шрамы в душе оставались. Рядом с Ахимом пока обходилось без боли душевной – возможно, только пока.
Шольт помнил свою панику: «А если снова односторонняя связь? Опять окажется, что омеге наплевать на его желания и нужды, а дар богов не позволит уйти, будет возвращать к равнодушию и раздражению?». Он твердил себе, что в самом худшем случае будет полегче: Ахим не наркоман, и не прогонит Йошу – продолжит раскрашивать контурные карты под давлением общественного мнения.
Страдания, которые он тщательно маскировал, прикрываясь последствиями ранения, закончились, когда волк заставил его вскочить с кровати, потребовал: «Проси медведя, пусть присмотрит за сыном. Иди, быстро! Найди его! Сделай так, чтобы он забыл о подавителях и других альфах».
Снег таял в ладонях – Шольт дважды умылся ледяным мылом, отгоняя осенние воспоминания. Как метался по переулкам от аптеки к аптеке, как вынюхивал след, становясь на четвереньки, вызывая удивленные взгляды прохожих. Как потерял нить запаха, сел и тихо завыл…
– Папа! – в голосе Йоши смешались удивление и испуг. – Папа! Что с тобой? Тебе плохо? Мохито, иди сюда! Надо отнести его домой!
– Хлебодарный милостивый! – Ахим оказался рядом, накрыл его руки своими. – Шольт, что случилось? Ты заледенел весь! Нельзя сидеть в снегу. Ты можешь встать?
Голоса и прикосновение отогнали наваждение, разбили стеклянную ловушку, отгородившую его от мира. Шольт потряс головой, медленно возвращаясь в действительность. Убеждаясь – все это было в прошлом. В прошлом году. А сейчас – новый год.
Замерзшие губы не слушались. Он с трудом – жестами – убедил всех, что не надо его ни поднимать, ни нести. Йоша взял пакет с гранатами, Ахим покинул веранду первым, внимательно проследил, чтобы Шольт под конвоем Мохито вышел на тротуар. Они добрались до калитки гуськом – включившийся в реальность Шольт тревожился, опасаясь, что Ахим поскользнется, держался рядом – подхватить, уберечь. Мохито надзирал за всеми сразу – в случае необходимости медведь умел двигаться очень быстро.
