Вместо ожидаемой агрессии Августин присел рядом с Сайофрой на скамью. Он задумчиво перебирал пальцы, смотря в топку, где с прошлой ночи не горел огонь.
– Я, – выдавил мужчина на ломаном карнутском и приложил ладонь к груди. – Вина. Жалеть.
Девушка вытерла кулаком слёзы и посмотрела на него.
– Я просить извинений, – наконец вспомнил он, что говорили дети в их доме, когда мать ругала за непослушание.
Сайофра слегка улыбнулась сквозь постепенно высыхающие слёзы. Ей показалось это забавным, что чужой воин просит прощения как маленький карнутский ребёнок. Она вытянула вперёд грязные ноги в ссадинах и царапинах, задумчиво смотря на рвущуюся обувь. Где-то в доме лежала её запасная пара, нужно будет поменять.
Мысли поплыли в разные стороны. Девушка вытирала бегущие слезы тыльной стороной руки и поджимала губы, думая о сидящем рядом римлянине. Он действительно жалеет или ему что-то нужно от неё? Хотя что может быть нужно такому человеку от обычной деревенской девки?
– Хорошо, – сказала Сайофра на ломаном языке Августина и искоса посмотрела на него.
Волосы цвета потемневшей дубовой коры были коротко пострижены, и напоминали сухую предзимнюю траву своей кудрявой формой. Тёмные брови вразлёт создавали ощущение, что Августин постоянно хмурился и был чем-то недоволен. Глубоко посаженные серые глаза всегда смотрели настолько пытливо, словно желали выведать информацию даже из того, кто ей никогда не владел. Острые скулы делали лицо похожим на морду хищного кота, а припухлые губы, вероятно, достались ему по ошибке. Такие обычно бывают у молодых девок.
– Идти, – исковеркав слово до неузнаваемости, Августин встал и протянул Сайофре руку.
С трудом поняв, что хочет римский воин, девушка взялась за его руку и встала, впервые ощутив, насколько горячая ладонь у центуриона. Она подняла голову вверх и посмотрела ему в глаза, словно видела их впервые. Внутри поднималось странное чувство, которое быстро схлынуло, когда опомнившийся Августин осторожно отпустил её руку и направился к выходу. Сайофра пошла за ним.
У ворот дома стоял молодой римлянин довольно плотного телосложения с рыжеватыми волосами, немногим бледнее Аоибхинн. Он держал подмышкой шлем и исполнительно смотрел на своего центуриона. Августин что-то сказал ему.
– Я буду говорить на твоём языке, – пояснил парень на несовершенном карнутском. – То, что скажет центурион.
Девушка кивнула.
Говорили долго. Августин хотел понять, насколько большая опасность встала перед ними и можно ли ей достойно противостоять. Девушка отвечала то, что знала. Ей казалось, что затея центуриона со сражением очень глупа. Перевес будет в любом случае на стороне альвов. Им даже не придётся вступать в бой с людьми, чтобы победить.
