Во время сборов односельчан девушка бегала от одного человека к другому, пытаясь предупредить мужчин и женщин об опасности, что поджидает их в лесу. Она приводила в пример не вернувшегося Бойрикса и двух римских солдат, однако жители надменно отмахивались от Сайофры или прогоняли её, посылая вслед оскорбления. Последней надеждой был ват Матуген. Ходившая за ним по пятам девушка твердила, что они не дойдут к соседнему селению до наступления темноты, однако всё тщетно. Сын Медведя с грустью в глазах смотрел на девушку и отвечал, что если они останутся, то их ждёт участь куда хуже.
Повозка, которой управлял Луэрн, практически скрылась из виду за начинавшимися редкими деревьями. Изибил, идущая сзади, на мгновение остановилась и повернулась, смотря в глаза своей старшей дочери.
– Мам, – Сайофра сделала шаг вперед и протянула к ней руку. – Мама…
Женщина отвернулась и поспешила догнать повозку. Оставшаяся стоять на возвышающемся склоне девушка замерла с протянутой рукой, так и не услышав за всю свою жизнь три главных слова от скрывшейся за деревьями матери.
Сайофра не заметила, как подошёл Августин. Только знакомый шорох доспех и мелькнувшая красная туника рядом с собой ознаменовали приход мужчины. Девушка резко развернулась к римлянину. Вероятнее всего, он хотел что-то спросить, но получил совершенно непочтительный ответ. Ощущая внутри прилив злобы, Сайофра толкнула мужчину в грудь и закричала ему в лицо:
– Ненавижу! – по лицу наконец потекли долгожданные слезы. – Ты испортил мою жизнь! Ты вмешался в неё со своими солдатами!
Громко всхлипывая, она развернулась и побежала в дом праматери Кианнэйт, который находился ближе всего. Девушке хотелось забиться в угол и рыдать до тех пор, пока она не захлебнется слезами. Лучше уж так, чем отправиться к альвам в качестве игрушки. Иначе зачем она им? Для чего все эти подарки и помощь? Сайофра не верила в отцовскую любовь злобного существа, которое вряд ли было способно вообще хоть на какие-то чувства. Сев на лавочку, девушка обняла руками колени и заплакала ещё сильнее. Сайофра не была уверена, что это лишь слёзы скорби. Скорее всего, скопились все переживания за последние дни – страх от одиночества в доме на отшибе, ужас дубовой аллеи и горькая правда, которую мать решила открыть только сейчас. Девушка больше не хотела ничего решать и делать. Ей было нужно только одно – покой.
Дверь в дом приоткрылась сильнее. Ожидая увидеть кого угодно на пороге, она подняла голову и подтвердила свои догадки. Там стоял Августин. Что ему нужно? Пусть забирает своих солдат и уходи куда глаза глядят. Ей уже всё равно. Или решил расквитаться за проявленное неуважение?
