Погрузившаяся в воспоминания девушка не сразу заметила направленный на неё взгляд холодных серых глаз. Ударивший порыв ветра привёл её в чувство, и Сайофра, приглядевшись, заметила у поворота к общей улице Августина, который задумчиво смотрел на неё. Что ему в тепле не сидится? Ходит, бродит, вынюхивает что-то для своего Рима. Девушка покачала головой и прикрыла уши волосами на всякий случай. Она поспешила зайти в дом, чтобы не играть в гляделки с чужим воином. Кто их, римлян, знает?
Ночь выдалась неспокойной. Никак не удавалось удобно устроиться на тесной лавке и плотнее завернуться в шкуры, чтобы холод не пробирал до костей. Иногда Сайофре казалось, что он шёл изнутри, рождаясь где-то под грудью и растекаясь по телу неуправляемой волной. После неудачных попыток уснуть девушка устремила глаза в потолок, рассматривая паутину и настил из сухой травы, который пробивался сквозь старые бревна. На стене справа висело ожерелье из корней самолуса, которое праматерь не снимала никогда. Интересно, для чего оно ей было нужно? Или это какой-то колдовской подарок? Хотелось снять и рассмотреть получше, однако девушку останавливал страх перед неизведанным. После случая у реки Сайофра стала осторожнее относиться ко всему, что её окружало.
Внезапно ей послышались какие-то звуки. Тут же сев на скрипнувшей от резкого движения лавочке, девушка прислушалась. Ничего не слышно. Показалось. Как только она снова легла на скамейку, звук повторился. Сайофра замерла и в наступившей тишине услышала только своё бешено бьющееся сердце, которое, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Вдруг она услышала чьи-то приглушенные крики на улице. С каждым мгновением они становились всё тише и тише, как будто взывавший к помощи удалялся от людского селения.
Девушка решительно встала со скамьи. Быстрым движением выбив искру в не до конца потухшую охапку сухостоя, она накинула на себя плащ и, дождавшись пока огонь полностью осветит помещение, открыла дверь. Страх липкими пальцами охватывал сердце, сдавливал дыхание и шептал где-то в глубине души, что она должна остаться в доме. Однако, Сайофра понимала, что в беде мог оказаться кто угодно и если она не сможет помочь сама, то хотя бы приведёт помощь из селения.
Луна вышла из-за облаков и осветила двор, в котором мирно качалась на ветру сухая трава и стояла гнетущая тишина. Лишь шуршание сухих листьев напоминало о том, что вокруг живая природа. Сайофра решительно двинулась за пределы двора.
