У Старой Изибил губы сохли сильнее обычного. Она искоса поглядывала на унылую Сайофру, бредущую рядом. Платок девушки намок от мороси и Изибил раздражённо накинула ей на голову капюшон. Выдохнув, женщина подняла голову к небу и на миг зажмурила глаза, в который раз проклиная себя. Что сказала бы праматерь, узнав, как она поступает со своим же ребёнком? Наверняка ничего одобрительного, однако выбора нет. Изибил понимала, что приближается праздник, когда все существа выходят в мир людей. В эту ночь отца Сайофры уже ничего не сможет остановить, так как всё, что будет твориться до рассвета – в их власти. Она обязана защитить себя и свою семью всеми возможными способами, пусть даже столь жестокими. В конце концов, своему дитя он не навредит, даже если заберёт Сайофру с собой. Такими мыслями Изибил утешала себя, когда открывала тяжёлую дверь в знакомый холодный дом.
Ничего не изменилось с того злосчастного дня, когда юная Изибил вбежала сюда с заплаканными глазами и попросила у прабабки помощи. Словно шестнадцать лет назад, женщина присела на лавку и с трудом удержалась от слёз, подступивших к глазам. О, её юношеская глупость! Если бы она только знала, на какие страдания обречет сама себя, то лучше бы осталась бездетной.
У Изибил закружилась голова. Перед глазами замелькали воспоминания из Чёрного леса, которые словно дожидались подходящего момента, чтобы напомнить о себе. В голове зазвучал знакомый низкий голос, обманчиво-манящий и сбивающий с толку. Зелень нечеловеческих глаз вспыхнула ярким огнём в сознании Изибил, сквозь года перенося её на шелковистую солнечную поляну с серебристой травой и налитыми волшебным соком ягодами. Золото длинных волос, покрывающих блестящее на солнце идеальное тело, которое ещё долго виделось молодой девушке во снах.
– Мам, – голос дочери ворвался в сознание Изибил.
Женщина испуганно отшатнулась от дочери и вскочила с лавки, судорожно оглядываясь. Она зажмурилась и попыталась прогнать наваждение попыткой забить голову домашними делами.
– Всё, – Изибил пошла к выходу. – Дрова тебе дети сейчас натаскают, на первое время хватит. Разогрей себе похлебку и поешь. Ночью никуда не ходи, запирайся и спи спокойно.
Девушка не успела и слова сказать, как мать вышла из дома и с силой захлопнула скрипучую тяжёлую дверь.
Глава V
Время летело неумолимо. Казалось, будто кто-то невидимый нанизывает каждый день на нить судьбы, создавая ожерелье для любимой женщины. Ночные птицы кричали всё громче, дождь становился холоднее с каждым восходом солнца, а промозглый ветер ощущался даже на согретой пламенем огня скамье.
