Сайофра в тот день сама не заметила, как прослушала их разговор до самых сумерек. Испугавшись, что мать уже её ищет, девочка быстро побежала домой, сминая босыми ногами изумрудную луговую траву.
Сайофра вынырнула из воспоминаний, когда в очередной раз окликнувшая её мать схватилась за шкуру, чтобы подогнать дочь к сбору вещей.
– Сколько ждать-то тебя, э? – Изибил сложила на лавку два запасных платья Сайофры, тряпки, пару горшочков с мясным варевом и пустое ведро под воду. – Забирай и пошли, а то захвораем все из-за тебя. Нагулялась под дождём? Вот теперь и не ной.
Девушка собрала скромные пожитки и вышла во двор. Августин проводил её задумчивым взглядом. Сайофра вздохнула. Наверняка думает о своём Риме. Какие там красивые римлянки – не чета им кельтские женщины! Она покачала головой, прогоняя неприятную мысль. Какое ей дело до того, о чем думает центурион? Не это должно сейчас волновать её. Девушка ещё раз вздрогнула при мысли о проживании в страшном доме.
Августин думал не о прекрасных женщинах. Привыкший к разнообразным интригам искушенного Рима, он пытался предположить, насколько окружающие его варвары способны к предательству. Ситуация складывалась странная. Молодая девушка до смерти боится того места, куда её хочет отвести мать. Что это за место и где оно находится Августин так и не понял, поэтому, накинув на тунику прочную сегментату и повесив у пояса верный гладий, он отправился к Бойриксу за пояснениями. Возможно, это какое-то особое место пыток? Но если она больна, к чему подвергать её пыткам? Стоит узнать всё заранее.
Помимо данного случая, центуриона беспокоила постоянная проверка Изибил своей полки. Из любопытства он выяснил, что так боится потерять хозяйка дома. Предметом её тревог была странная дудочка, которая больше походила на какую-то антикварную вещь, пережившую минимум несколько веков. К чему им эта дудка? Похожа на сигнальный инструмент. Спрашивать о нём Августин не собирался, так как это всё равно не дало бы никакого результата. Оставалось только наблюдать. Привыкший доверять своей интуиции, римлянин подозревал, что эта вещица не так проста.
Дом Бойрикса отличался от жилищ остальных селян. В нём не было огромного двора с множеством домашних животных. Вместо этого галльский воин содержал две большие, просторные и красивые конюшни с ухоженными плотными лошадьми. Жил он в более обширном помещении, нежели обычный варвар. Стены внутри дома были украшены различными символами боевой славы вражеского солдата, черепами врагов и ворованными вещами, среди которых можно было разглядеть и принадлежащие римскому солдату. Располагалось всё это богатство на верхних полках врытых в землю шкафов, какие Августин наблюдал и у Изибил. Только если у хозяйки его временного места пребывания эти шкафы хранили в себе сухие припасы и одежду, то у Бойрикса это было невесть что. Около одного из шкафов стоял деревянный столик, на котором было наставлено несколько глиняных горшочков с неизвестным центуриону варевом. Рядом мирно располагался медный котел с искусно выделанным крючком. Пахло невкусно.
