Парень обернулся, как сова, отодвинул ладонью волосы и улыбнулся мелкими острыми зубами:
– Добро пожаловать! Долго же вы.
На широкое крыльцо постоялого двора вышла молодая женщина, из-под тяжёлого тёмного подола выглядывали босые ступни. Парнишка с забора метнулся, будто бы перелетел к ней под ноги, уселся на мокрой ступеньке. Из приоткрытой двери на сырой двор осторожно просачивалось тепло, домашний свет и нежный аромат готовящейся еды.
Женщина упёрла кулаки в бёдра, широкие рукава поникли упавшими крыльями.
– Доброго вечера вам, путники. Я – хозяйка этого места, – она загадочно улыбнулась и обвела рукой вкруг себя. – И я с удовольствием предоставлю вам кров, пищу, тёплую постель и высушу вашу одежду… Но вы должны выполнить моё условие.
– Что за условие? – Седрегунн непрерывно зевал и стучал зубами, но не влезть в разговор с красивой женщиной не смог.
– Ночлег за условие? Как в сказке? – Халла улыбался в предвкушении тепла и еды. – А ты случаем не Баба-яга?
– А откуда ты знаешь, что ты не в сказке? А если и Баба-яга? Дальше поедешь? – тёмная бровь задорно взлетела к цветастому платку, горой возвышающемуся над кромкой волос. – Условие моё таково – ни единой капли человеческой крови не упадёт под моей крышей.
– Добрая женщина, после такого ливня мы, вероятно, согласны и у чёрта под боком остановиться на любых условиях, – устало ответил Свен, а ему в спину утвердительно загудели остальные.
Женщина на крыльце печально покачала головой.
– Все путники давали обещание, да не все сдержали. Ох, не все… Но в одном ты прав: мы здесь действительно у чёрта под боком.
Лохматый мальчишка уводил лошадей за дом, в конюшню, тоненьким голоском заверив, что позаботится о них лучше всех. Откуда-то со двора вынырнула девчонка, его ровесница, тоже хрупкая и костлявая, с льняными пушистыми волосами, и юноша постарше. Свен вгляделся в него с ужасом, как в зеркало: жилистый, высокий, прямые суховатые чёрные волосы, острый нос, тонкие изогнутые губы… И глаза, как первый снег – белёсые, бесцветные. Островитянина передёрнуло. А юноша лишь скользнул по нему взглядом, будто не заметил. Вместе с девочкой помогал заносить под крышу снятые с лошадей вещи.
Свен последним вошёл внутрь. Оставив мокрую куртку на крючке в сенях, проследовал в залитый подрагивающим светом зал.
Подбитые металлом сапоги глухо застучали по кирпичному полу. На крупном столе уже дымилась глиняная посуда с едой. Каменная, сложенная из природного камня печь излучала расслабляющее тепло. Кромм, Баас и Халла с удовольствием развалились в широких тяжёлых креслах, закинув босые ноги на перекладины стола. Кучка сапог сохла на медном листе перед печью. Рядом на лежанке Долан укладывал сестру, избавляя её от мокрой верхней одежды. Девушка так и не пришла в себя, зависнув где-то между сном и явью.
