Облачную завесу уже в который раз за этот длинный день разметало по небу, ливень унесло далеко вперёд. Луг заполнился зеленоватым закатным светом.
– Надо же, какая крапива тут здоровенная выросла – все ноги намочила… Ха-ха-ха! – низкий клокочущий смех Кромма спугнул десяток лягушек, они прыснули врассыпную с открытого пространства.
Халла хмыкнул было, но не услышав поддержки, замолчал.
Тихонько застонала Шайлен, в полузабытьи лежащая на руках у брата.
– Как она? – Свен поравнялся с ними.
– Не пойму. Как будто задремала. Ты понял, на что она так упала?
– Долан… Там камень здоровенный из-под земли торчал с острым краем. Боюсь, тут дело не в подвёрнутой ноге. – Свен не стал рассказывать, что это был за камень. Нечего нагнетать, и так настроение хуже некуда. Сейчас его люди, промокшие, голодные и уставшие мало напоминали ту воодушевлённую и задорную ватагу, выехавшую из Хальмора покорять южные города.
– Сменить тебя? Устал, наверное, её везти столько времени?
– Не надо, командир, спасибо. Не хочу лишний раз ворочать: итак стонет на каждой кочке.
– Ладно. Но если что, говори, – островитянин аккуратно тронул Долана за плечо и поехал вперёд, шурша сапогом по мокрым зарослям.
Халла так и ехал с привязанной с одной стороны кобылой Шайлен. Парень, свесившись набок, методично, кусок за куском отжимал шерстяной плащ. Перед ним в седле покачивался Седрегунн – вода продолжала капать с покрасневшего носа, и по плечам время от времени пробегала мелкая дрожь. Баас оглянулся, криво подмигнул из-под капюшона.
Свен выехал вперёд. Если он правильно помнил карту, то вот-вот они уже должны были наткнуться на постоялый двор. Но масштаб карты был крупным, и самые мелкие расхождения на бумаге грозили в жизни часами езды.
Печальная трель поплыла над лугом. За ней следом прозвучал медленный надрывный перебор, остановился, ударившись в Чёртов мост, и вернулся последним стоном к путникам с противоположной стороны.
– Соловей, что ли? – Кромм с недоверием прислушался.
– Сам ты соловей, тссс! – Свен лёгкой рысью двинулся на звук. Крапива тут же сомкнулась за его спиной. Несколько шагов он плыл в зелёном море, затем его волны распахнулись, обнажив открытое пространство вокруг аккуратного белёного забора. Звук доносился точно отсюда, из-за разросшегося куста разлапистой жимолости.
За кустом, на горизонтальной перекладине забора сидел тонкий костлявый парень. Лицо почти полностью скрыто под спутанными чёрными волосами. Босой, в коротких обтрёпанных штанишках и тонкой, как паутина, сорочке. Его пальцы вновь пробежали по ажурной костяной свирельке, и печальный подсипловатый звук растёкся по округе.
