Лидия аккуратно прислонила портфель к стене, расстегнула пальто и посмотрела на себя в зеркало.
Под глазами синие тени. Щеки и виски желтые от усталости и почти четырнадцатичасового сидения в помещении. Волосы, старательно уложенные утром, давно уже перестали изображать прическу и свисали по бокам унылой физиономии неровными прядями.
Хороша. Что и говорить.
В ванну и спать.
Поесть бы, но есть после десяти она себе никогда не позволяла. Вспомнив, что и поесть нельзя, Лидия вдруг страшно рассердилась.
Ну что это за жизнь?!
Что это за жизнь, если некогда даже сходить в парикмахерскую и отросшие волосы, на которые с утра было потрачено почти сорок минут, лезут в глаза и их приходится то и дело заправлять за уши?! Что это за жизнь, когда целыми днями сидишь на работе, а когда к ночи попадаешь домой, то даже поесть не можешь себе позволить?!
“Почему я должна вкалывать за троих, писать вместо кого-то, по пять раз переделывать уже готовый материал?! Почему мной затыкают какие-то дыры и кидают на ликвидацию каких-то задниц, которые возникают вовсе не по моей вине?! Почему я не могу работать легко и весело, не напрягаясь, как будто работа — это вовсе не образ жизни и источник пропитания, а просто веселая шутка, способ развлечься!”
Лидия знала с десяток журналистских барышень, совершенно не отягощенных никакими соображениями профессионального долга или — господи Иисусе! — трудовой дисциплины. Тем не менее жили они замечательно, все успевали, отлично зарабатывали и время от времени пописывали что-нибудь более или менее бессмысленное.
“Почему же у меня-то так не получается?!”
Никакого определенного ответа в зеркале не вырисовывалось, и Лидия, прихватив портфель, отправилась на кухню. Может, все-таки смалодушничать и поесть? А то ведь никаких сил нет…
Кофе можно выпить, пожалуй. В нем нет калорий.
Лидия поставила чайник и, волоча за собой портфель, поплелась в спальню. Попутно она включила компьютер на маленьком столике. Ей еще предстоит посмотреть кое-какие материалы об уральских машиностроительных заводах и отправить по электронной почте несколько сообщений.
Она уже сняла костюм и, стуча зубами от холода, рылась в гардеробе в поисках любимой байковой пижамы, неизвестно куда засунутой в истерической утренней спешке, когда телефон опять зазвонил.
Трубка, конечно, валялась неизвестно где, вовсе не на аппарате, и Лидии пришлось сделать несколько кругов по квартире, прежде чем она нашлась.
