На повторение сюжета намекала батарея бутылок, что начиналась сразу в прихожей, затем тянулась по коридору в зал. Не в шеренгу, как раньше, но одна за другой.
— Степаны-ы-ыч, ну что ты твори-и-и-ишь? — протянул Боря обречённо и зашёл в зал.
Старик сидел за столом с баяном в руках и храпел, явно взяв антракт между концертами одного актёра.
Откуда взялся баян — вопрос всех вопросов. Раньше Боря его не наблюдал и в шкафах квартиры, и на антресолях, и на балконе. Но по отсутствию телевизора можно было предположить, что произошёл материально-культурный обмен. За счёт которого каждый остался при своих.
При суете гостей Степаныч проснулся, тут же раздвинул меха и выдал хриплым, но вполне живым голосом, подстраиваясь пальцами под кнопки:
— А-а, смерть моя пришла? Ну присядь, чернобровая. Щаз это… исполню на дорожку и пойдём. Признаться, порядочно заебался. Долго ты.
— Всё не так, — ответил теперь уже Стасян.
Сосед хмыкнул, забрал ключ из двери и удалился, не желая слушать новый концерт. Тех исполняли в ночи достаточно. Днём бы отоспаться.
Боря только на балкон проскочил, баллон с аргоном достал, как услышал:
Пидорасы, пидорасы!
Пидорасы в области.
Кого в область не поставит,
Все ебало просерают.
Глобальный оставил баллон в комнате и вернулся за сварочной техникой, как концерт без заявок продолжился:
Патриоты встали в круг,
Пацифцистов за хуй жмут.
Рукожопые ликуют,
А в народе негодуют.
Враг себя уже назначил,
Жопой в хуй нам захуячил.
Чтобы дело шло быстрей,
Смазки просит у царей.
Боря технику на пол поставил и на Стасяна посмотрел. Тот присел рядом со Степанычем, заслушался.
Раньше сеяли, ковали,
Бед вообще не замечали.
А теперь едим залупы
Ради мощи Гваделупы.
Боря от удивления и сам рядом присел. Геополитика пошла. Но только рот открыл в попытке переключить канал мышления, как мастер сантехнического ремесла на пенсии после сольного проигрыша выдал:
Ты, воруя, меру знай,
Не продашь ты всё в Китай.
Счёту в Лондоне пиздец,
А такой был молодец.
Боря, как в озарении, метнулся к пакетам с личными вещами в шкафу соседней комнаты. Сунул руку, порылся, затем вытряс всё содержимое на диван, но пары конвертов со свёртками на полмиллиона каждый как в воду канули. А он вроде как на берегу стоял теперь, головой поникнув, и махал им вслед.
Когда Глобальный забежал обратно в зал, зажимая голову руками, Степаныч распивал новый куплет:
В космос, на Луну, на Марс?
Всё хуйня, держите кассу!
Или скажет предводитель:
