Дрожали струны, с жизнью споря,
мелодией слегка печальной
и невесомой. Контур горя
в ней растворился в одночасье…
Звучание взывало с силой
к сентиментальному участью –
и вот уже душа носилась
по прекапризному из счастий,
замешанному, как ни странно,
на грусти томно-одинокой.
И мило так, и многогранно,
и переменчиво, и ново.
Извращённая, изощрённая пытка тоски
в безысходность бросает вновь кастаньеты…
и, луною-дикаркой, отвернувшись от неба,
бродит грешницей, блудит в объятьях ничьих.
…Зов тягучий и тонкий, как сумрак во сне,
держит долгую нотку сентиментальную
все о песне знакомой – глаз и пенсне,
но причастную к странному вечному таинству…
Интимный вздох – нежнейший звук…
Так знакомая и некогда любимая мелодия,
звуки одиночества с тонкой нотой предчувствия.
***
Прикосновенье подрагивает –
то крылья бабочки белой,
готовой вот-вот полететь.
Дыханье не может осилить
лёгкого пёрышка голубиного.
Запах играет, как перламутр
жемчужины настоящей.
Дрожь – невидимые токи Вселенной…
Не бойся – это музыка сердца,
обречённого на любовь.
Прислушайся: как необычно его
звучанье, наполненное
новыми чистыми звуками.
Ты тоже слышишь?
Выходит, не так это страшно – любить!
Путешествие в дальнюю гавань,
рисунок царапин на глянце –
нужно (всего-то) иметь Сердце.
И входят люди в сложных лицах
в прямоугольник, в креслица.
Им ожидание приснится
неторопливого творца;
ещё круги в движенье плотном
дополнят плавность колеса…
И мнится в отраженье нотном
