Мысли вернулись к мужу. Они всегда возвращались, чтобы ни происходило. Забыть его она не могла. Боль когда-нибудь притупиться, и тогда она сможет жить нормально. А сейчас она снова плакала. В полудреме она вспомнила об Артуре и поцелуе, и подскочила к своему телефону, – пропущенных не было.
«Он сказал, будет ждать. Наверное думает, что я позвоню сама. Так и сделаю, завтра».
Ей снился дом: большой, массивный, деревянный, с множеством окон. К калитке вела тропинка, кем-то расчищенная от снега. Катарина огляделась. За домом возвышалась гора, испещренная рытвинами, видимо, оставшимися после природных катаклизмов, а перед ней небольшая поляна, через несколько футов заканчивавшаяся обрывом и пропастью такой глубины, что невозможно было разглядеть ее окончания.
Дом находился на отвесном месте. Кто и как смог построить тут здание, оставалось загадкой. Девушка крикнула: «Эге-ге-й!», и эхо повторило ее голос в нескольких точках. Энергетика места была сумасшедшей, сшибающей с ног, и голова у нее немного кружилась. Она присмотрелась к зданию, окна были старыми, как и оно само, но красивыми, резными, окрашенными в белый цвет. В композиции рамы девушку привлекло что-то, напоминавшее издалека завиток.
Она решила подойти поближе и рассмотреть, но ее словно выкинуло из сна что-то, что инстинктивно ее испугало. Проснувшись, она ощущала это мгновение, стараясь запомнить весь спект ранее неизвестных эмоций.
– Со мной здесь что-то творится, – говорила она вслух перед зеркалом в уборной. – Сначала из меня лезла бестактность, теперь эти сны.
Закончив утренние процедуры, она остановилась возле панорамного окна: горы освещало яркое солнце, снежные шапки блестели и искрились, город у подножья еще спал. Окно чуть-чуть замерзло за ночь, и метель нарисовала на нем незатейливый узор. Только что дремавший на кровати кот куда-то пропал, но она знала где его искать. Девушка спустилась по винтовой лестнице, пару раз свернула и заблудилась. Одна комната сменялась другой, но кухни и знакомого холла нигде не было. Она бродила по дому минут пятнадцать, не меньше, пока ее не окликнул пожилой мужчина: сгорбленный, седовласый, с морщинистым лицом и длинным, крючковатым носом, на котором будто бы прилипла большая черная родинка. Катарина ухмыльнулась про себя, сравнивая мужчину с колуном из детских сказок.
– Заблудились, мэм? – крякнул он скрипучим голосом.
– Я совсем не знаю дом. Не могли бы вы… – она старалась не слишком пристально его разглядывать.
