Мне было жаль тяжелого бабушкиного труда, было жаль детей, которые никому не нужны, было жаль, на всякий случай, себя, если бы я оказалась на их месте. Бабушка же уверяла, что никаких приличных людей их воришек не вырастет, а потому ничему хорошему они не научат и общаться мне с ними не стоит. «Ещё поколотят тебя», – для пущей убедительности добавила она, что окончательно утвердило меня в мысли, что за забором – враги.
В один из дней со мной случилась непредвиденная неприятность – понос. Виной были так любимые мной ягоды. Живот болел и выкручивался, будто там кто-то делал генеральную уборку. Я лежала на диване и ждала, когда же это закончится. Пить разрешено было только воду, но её совсем не хотелось. Самым досаждающим обстоятельством было то, что количество трусов было невелико, приступы позывов в туалет настигали меня внезапно и не всегда в деревянном строении в огороде. После седьмой смены белья, бабушка усадила меня на детский горшок для надежности «пока точно всё не пройдет». После того, как вроде бы всё прошло, еще две пары белья были испачканы. Бабушка разводила руками, ворчала, что за «напасть» на меня напала, и стирала. Наконец, остались последние трусы, которые я надела.
Побродив в огороде, я вновь ощутила утомившее меня бурление в животе. Туалет был рядом, но это не спасло – последняя пара белья была испачкана. Я была раздосадована невероятно: что скажет бабушка?! Что я теперь надену?! Когда закончится это представление?!
В гневе я размахнулась и швырнула грязные трусы подальше. Они перелетели через забор на сторону огорода детского дома. Я в ужасе шарахнулась к забору, от всей души надеясь, что они упали куда-нибудь в картофельные кусты и обнаружат своё местоположение только осенью. Но нет, трусы повисли на высокой палке, воткнутой в горох, повернув к солнышку самую испачканную свою сторону и весело белея на всю округу!
Я замерла. В огороде детского дома никого не было; внутри, видимо, был «тихий час». Трусы надо было вернуть. Воровато озираясь по сторонам, подошла к другой стороне забора, пытаясь найти доску, которую отодвигали соседские воришки, когда лазили «по ягоды». Как назло, дед накануне крепко приколотил все шатающиеся деревяшки и ни одна не поддалась.
Побродив немного в раздумьях и не найдя выхода из этой нелепой ситуации, я побрела в дом. «Как же так получается? – размышляла я, – «Они к нам за сладкими ягодами, а я к ним была готова лезть за грязными трусами! Кто из нас теперь «не вырастет в приличных людей»? Захотели бы они общаться со мной? Или подумали бы, что ничему хорошему я их не научу? Может быть, их тоже пугают, что я их могу поколотить?»
