Вечером бабушка миролюбиво и лукаво поинтересовалась, не мои ли трусы висят на соседнем огороде. Я, собрав весь свой артистизм, «удивилась» и заверила, что не имею к трусам никакого отношения: «Это детдомовских трусы. Ты же знаешь, они никем не воспитаны и на всё способны: клубнику нашу воровать, трусы раскидывать, да мало ли ещё что…»
Хорошего во всем происшествии было три момента. Во-первых, понос прошел окончательно. Во-вторых, ягоды с тех пор я мою тщательно. В-третьих, и главных, я перестала считать себя лучше детдомовских детей, но не настолько, чтобы открыть это бабушке.
В Абатск из соседних небольших деревенек часто приезжали на учебу в единственное местное сельскохозяйственное училище молодые парни и девчонки, кто не мог позволить себе учиться в Тюмени или Ишиме, а профессия была нужна. В заведении, именуемом местными «Капустой», можно было стать механиком, сварщиком или трактористом, а девицам – поваром или продавщицей. Предприятия организовывали летнюю практику для учащихся в «Капусте» и тех, кого по распределению направляли из Ишима. Жить приезжим было негде, так как общежития как такового при училище не было, а немногочисленные комнаты единственной гостиницы постоянно были заняты останавливающимися на постой дальнобойщиками. Поэтому практиканты обычно снимали комнату, а чаще просто койку в доме у какой-нибудь старушки.
Баба Варя пустила к себе «квартиранта» только один раз и только потому, что её попросила хорошая знакомая, посетовав, что мальчик хороший, а его негде приютить: у неё самой жили двое. Жить квартиранту предстояло месяц, пока длилась практика. Я приехала как раз, когда шла первая неделя практики и очень удивилась, когда мне навстречу вышел из дома бабушки незнакомый молодой человек, лет шестнадцати – семнадцати, и деловито направился за ограду.
Бабушка, не вдаваясь в подробности, объяснила, что парню негде жить, и он немного поспит у нас в комнате на полу. Приходил квартирант поздно, уходил рано, обедал, очевидно, в придорожном кафе «Пельмешка», недалеко от «Капусты». Когда попадался бабушке, она неизменно усаживала его за стол и кормила впрок. Я приняла тот факт, что кроме меня в доме есть ещё кто-то «временный» легко, как будто это обычная вещь в моем летнем пребывании в деревне.
Как-то я сидела в комнате за круглым столом и рисовала цветными карандашами в тетрадке. Парень зашел и с радостным задорным видом уселся на стул напротив.
