– Привет, хлопцы, – сказал человек.
– Привет, – ответили ребята. – О! Брагин! – обрадовался один из них, узнавая Николая, – это ты по селу рыб в юбках вылавливал?
– Казакова здесь не было? – не отвечая на шутку, беспокойно спросил Брагин.
– Какого Казакова?
– Ну, Кольку Казакова из Волоконовки, друга моего.
– Нет. Здесь был Степан Иванович, но он уехал домой. А больше никого не было.
– Тюрьма мне! – сказал Брагин и мешком сел на землю.
Староселские рыболовы недоуменно переглянулись, и один из них спросил:
– Что случилось? Какая тюрьма?
– Понимаете, поехали мы к Володьке…, – и Брагин сбивчиво, глотая слова, поведал о том, что приключилось с ними и, в частности, с Казаковым по его, Колькиной, вине.
– Хлопцы,– поехали искать, может он того…, где-нибудь лежит, – закончив рассказ, тревожно сказал Брагин, – я не могу один, колотит всего.
– Подожди, не горячись. Ты говоришь, что искал его только по дороге, так? – спросил один рыболов.
– Так, – ответил Николай, – но там где я помню, его нет, а где не помню, там не знаю, но искать надо.
– Послушай, Брагин, а не напутал ты чего по «пьяной лавочке»? – спросил второй рыбак.
– Бросьте вы, ребята, что я, совсем спятил, что ли…
– Вы ехали днем?
– Ну, днем. Скорее вечером.
– Если Николай слетел с мотоцикла днем и разбился, то его давно уже подобрали. Не пустыня же здесь. Люди кругом. Да и не ясно, разбился он или нет.
– Разбился. Нутром чувствую, что разбился.
– Ладно, хватит ныть. Нутро твое другое чувствует. Хлебни вот и успокойся.
Стукнуло стекло, и Брагину подали стакан. Он выпил содержимое, не разобрав, чем оно было, и притих.
– Спать! – сказал кто-то, – утро вечера мудренее.
Быстро достали резиновый матрац, надули его, положили на землю и, пользуясь им как длинной подушкой, легли рядом, укрывшись одним одеялом. Брагин лег крайним у самого склона, круто падающего к черной чуть блестящей воде. Через несколько минут все спали.
Часа в два ночи Брагин замерз. Хлопцы во сне стащили с него одеяло и, стараясь согреться, Николай переворачивался с боку на бок, сжимался в комочек – спал беспокойно. От этого ерзанья серая кепка, которой он пытался укрыться, свалилась с головы и скатилась по косогору в воду. Закоченев окончательно, Николай проснулся и встал с первобытной постели. Болела голова. Было сыро, холодно и очень неуютно. Он спустился к воде и обутым вошел в нее. Его ноги постоянно потели, и поэтому летом Николай все время ходил в босоножках без носков и при любом случае старался промыть ноги вместе с обувью. Пройдя метров двадцать по мелкой воде, он вышел на берег, поднялся по косогору и пошел к ближайшему сельхоз – строению. Им оказался старый деревянный свинарник. В одном окне горел свет. Подергав запертую дверь, Брагин подошел к окошку и заглянул внутрь. За грубым столом на лавке сидел мужик и, положив голову на руку спал. Казаков постучал. Мужик проснулся и уставился на окно.
