– Что это со мной? Может, я уже умерла и теперь не чувствую своего тела? Или я еще сплю? – она попробовала себя ущипнуть за руку и "ойкнула" от боли. – Значит жива и не сплю!
И тут ее взгляд упал на лежащую поверх одеяла Дусю. Та, накануне, потратила так много сил, чтобы исцелить Людмилу Ивановну, что все еще никак не могла проснуться.
– Так вот ты какая, михрялка Дуся! Я ведь, старый человек. И понимаю, что так не бывает. Так не может быть! Чудес не бывает! Но, вот оно, чудо! Я хожу, двигаюсь как будто, мне не девяносто четыре, а тридцать лет! Мне летать хочется! – Давно живя одна, Людмила Ивановна привыкла дома разговаривать сама с собой вслух. И сейчас она, по привычке, и не в силах справиться с охватившим ее восторгом, говорила довольно громко. И невольно, разбудила Дусю. Та, сначала, зевнула, потом, сладко потянулась, а потом, открыла глаза. Увидела улыбающуюся Людмилу Ивановну и сразу поняла, что потратила так много сил не напрасно.
– Ну, что БабЛюд, как ты себя чувствуешь? Болит у тебя что-нибудь? Только честно! Я должна знать правду.
– Ничего не болит! Вообще, ничего! Мне, как-будто, опять двадцать или тридцать лет! Того гляди, улечу! – Людмила Ивановна и до этого, выглядела значительно моложе своих лет, а теперь, раскрасневшаяся, веселая была точь – в – точь, как на тех фотографиях в прихожей. – Этак, меня в театре и не узнают. Скажут, что я теперь на роли старушек не гожусь. Как же, Дусечка я тебе благодарна! Ты даже не представляешь! – Она еще долго благодарила михрялку, пока та, не прервала ее неожиданным вопросом:
– БабЛюд, а может мы чего-нибудь поедим? Я что-то сильно голодная. Прям щас в обморок от голода упаду.
– Конечно-конечно, – заторопилась Людмила Ивановна – пойдем скорее… .
После уроков пришла Лизавета. Народная артистка, не жалея красок, рассказала ей, что она даже не знает, какая у нее замечательная подруга. Что ей надо Нобелевскую премию выдать за то, что за одну ночь древнюю больную старуху она вылечила от всех болезней и превратила во вполне здорового человека. Но, уж кто-кто, а Лизавета-то знала, какая Дуся замечательная и какие чудеса она может творить. И уж она, будь ее воля, давно бы собрала все главные премии со всего мира и торжественно вручила бы их скромной михрялке по имени Дуся. Но, тайна – есть тайна. Никто не должен знать про Дусю, кроме
самых близких и надежных людей. Об этом и Людмилу Ивановну попросили. И она все поняла и обещала тайну хранить.
