– Сколько ты здесь пробудешь?
– Недолго. Через пару дней мне швы снимать будут, ох, кошмарные ощущения! Сюда по стенке шла, еле ноги передвигала.
– Ты сейчас порасскажешь! Рожать не захочется.
– Я не показатель, – усмехнулась Маша. – Вон девчонки с нашего этажа, уже по второму-третьему рожают и ничего. Через пару часов ходят бодрячком, хоть бы что.
– Видела я этих девчонок… Тут одни гости из Средней Азии, что ли?
– Да нет, русские тоже есть, украинки…
– Ну, понятно. Ладно, выбирайся отсюда поскорее. Вид у тебя бледный. Как-то ты осунулась. Ты правда хорошо себя чувствуешь?
– Да нормально, как и должна. Руки только вот все искололи, уже синяки лиловые появляются, – Маша закатала рукав халата, и Настя увидела гематомы.
– У тебя здесь даже рана! Это они так иголкой пропороли?
– Да, вчера. Авторская работа.
– Вижу, бодрость духа ты не утратила. Ладно, поеду посмотрю, как там у тебя в квартире. Перед выпиской надо будет влажную уборку сделать. Да, кстати, на счет Локи. Я отвезла его на дачу к Денискиным родителям. Они не против. Останутся на даче до конца лета, так что о собаке не волнуйся, она под присмотром.
– Спасибо!
– Да дело житейское, – отозвалась Настя. – Ну, слава богу все благополучно! Ты рада?
– Я очень счастлива.
– Вот и славно! Держи телефон при себе и отвечай на мои звонки.
Настя поднялась. Маша чувствовала ее напряженность и ей стало так же неловко.
– Хорошо, не волнуйся, – сказала она. – Спасибо, что приехала.
Настя кивнула, обняла ее на прощание и быстро ушла.
***
Спустя четыре дня Маша была уже дома. В день выписки пошел сильный дождь и это злило Настю невероятно. Торжественная встреча с цветами и поздравлениями оказалась скомкана из-за суеты, вызванной неоформленными до конца и вовремя бумагами. Маше приходилось то и дело куда-то отходить, по меньшей мере полчаса она просидела у дверей одного из кабинетов, чтобы получить необходимые справки. Когда, наконец, удалось управиться бюрократическими проволочками, встал вопрос, как донести ребенка до машины под проливным дождем. Настя шипела на Дениса за отсутствие зонтов, тот недовольно что-то бухтел в ответ. В итоге, нарядный конверт для выписки, в котором младенец был почти не виден, а потому на фотографиях получился похожим на бесформенный кулек с рюшами, решили укрыть снятым с Дениса плащом. Общую картину памятного момента встречи из роддома довершило шумное и многочисленное семейство, собравшееся у выхода, глава которого – коренастый седовласый человек – то и дело громко восклицал, хлопая себя по ляжкам: «Бахтиер угил! Бахтиер баходир!»
