Джеймс простился наспех, ещё раз извинился. Уже через минуту он сбегал по лестнице на нижнюю палубу. Было пусто в голове, а на душе скребли кошки: правильно ли он поступает? Может быть, зря он торопится, и надо всё обдумать? Джим остановился. На полу перед дверью в каюту лежал Грегори, от него разило спиртным – судя по всему, Грег был мертвецки пьян. Джеймс потормошил его за плечо.
– Ты что тут разлёгся? Давай-ка я тебе помогу!
Грегори очнулся, глянул на Джима осоловевшими глазами.
– Я же говорил, якорь…мне…
Слова давались бедолаге с трудом. Джим помог Боцману подняться, отпер его каюту.
– Заходи, да осторожнее!
– Я говорил! – мямлил Грег, выдыхая перегаром. – Это Он играет с нами! Забавляется…
– Кто Он?! О чём ты?!
– Дейви Джонс! Это всё его происки! В задницу мне якорь! Ха! – Грег шумно опустился на кровать, упёрся руками в колени и продолжил свои пьяные бормотания: – Я подслушал…один моряк говорил, что мы сбились с курса. Мы в ловушке, приятель! Ха! Жратвы нет – раз, до берега далеко – два…
– Заткнись ты! – прервал его Джим и заставил улечься. – Проспись лучше!
Силы покинули Грега, он поворочался в кровати, пробубнил под нос какие-то ругательства. Джеймс был уже у выхода, когда Боцман вдруг отчётливо произнёс: «Ха! Труп Брукмана исчез… Три!» И тут же раздался громоподобный храп.
Джеймс спал плохо. Он ворочался с боку на бок, всё никак не мог устроиться удобнее. Сон то захватывал его, то вдруг отступал, как прибрежные воды во время отлива. И Джеймс никак не мог уловить призрачный переход от сна к бодрствованию и обратно. Его всё время окружала непроглядная тьма. Тьма давила, сжимала в своих объятиях, тьма жила какой-то своей особенной жизнью. В её липкой материи трепыхались звуки, будто мухи, запутавшиеся в паутине. Тут и там – трещало и щёлкало; звуки появлялись и поспешно исчезали. И трудно было угадать их источник. Лишь где-то в глубине, там, где тьма сгущалась настолько, что, казалось, её можно потрогать, слышался едва уловимый шорох. Что-то жило там, оно наблюдало и выжидало, приближаясь медленно и неотвратимо. Чтобы как хищный паук наброситься на свою жертву.
Джим проснулся. Голова раскалывалась, боль стучала в висках вместе с пульсом. Джим привёл себя в порядок: умылся, гладко выбрился. На секунду задержался у зеркала, рассматривая своё отражение. Лицо осунулось, под глазами наметились синяки. Будто он не отдыхал всё последнее время, а выгружал тяжёлые бочки из огромного грузового трюма. Скорее бы на берег! Как же он чертовски устал от всего: и от постоянной качки, и от непогоды, и от всего, что творилось вокруг. Джим одёрнулся и направился на палубу. У самого выхода он едва не налетел на Боцмана. Выглядел тот ужасно: заплывшие воспалённые глаза, блуждающий взгляд, лицо, пепельно-серого цвета. Руки его дрожали. Грегори посмотрел сквозь Джеймса. Пробубнил что-то неразборчиво под нос и побрёл вдоль борта, слегка раскачиваясь и прихрамывая.
