– Ах, ты про вчерашнюю встречу, – Милен пожала плечами, – это была всего лишь приятная беседа. Он сам пригласил меня, с моей стороны было бы невежливо отказывать. Между нами ничего не было, уверяю тебя.
Она оправдывалась! Джим не мог поверить своим ушам.
– Очень рад, – буркнул он, не найдя, что ответить.
– Продолжим беседу у меня? Не могу, когда на меня пялятся.
Ха! Джеймс с трудом подавил смешок, изобразив подобие учтивой улыбки. Интересно, что будет дальше? Осторожность уступило место любопытству.
– Пойдём, – он коротко кивнул, поднимаясь.
Обстановка в её каюте изменилась: стол был пуст, отсутствовало трюмо, и кровать располагалась теперь у противоположной стенки. Они уселись на стулья возле окна.
– Зеркало разбилось во время шторма, – пояснила Милен, – а после того случая с мистером Брукманом я уже не могла спокойно спать на этом месте. Вот, пришлось немного сменить обстановку. Так даже лучше. Просторнее.
– Легко отделались. Было страшно?
– Немного, – Милен едва заметно улыбнулась, – если честно, я такая трусиха! Всем говорю, мол, ерунда. А на самом деле – всю ночь глаз сомкнуть не могла. Думала, что мы непременно утонем… Зато утром, когда погода наладилась, я, наверное, первый раз за свою жизнь поблагодарила Бога.
– Трусиха? Ну-ну, – недоверчиво протянул Джеймс. – Ты отправилась в плавание на край света! Я едва ли знаю хотя бы одну молодую леди, кто согласился бы на такое!
Милен покрутила локон на пальце.
– Это всё моя вспыльчивость. Иной раз я сама не знаю, чего хочу, но только не сейчас… Там, в Америке меня ждёт новая жизнь, и я иду к ней в полном одиночестве. Я не так уверена в себе, как кажется, – она усмехнулась, – впечатление обманчиво! Мне нужен кто-то, кто был бы рядом, кто-то сильный, смелый и… и красивый. Как ты.
Ожидал ли он чего-то подобного? Скорее нет, чем да – самому себе врать не имело смысла: Джеймс был сбит с толку, он снова лихорадочно пытался найти подходящие слова.
– Извини, Милен. Я… я не думаю, что подхожу на эту роль. Мы… мы разные. Видишь ли, я всего лишь портовый грузчик, и главное – у меня есть семья. И я люблю их, ради них я отправился в это путешествие. Так что… извини.
Пора было заканчивать разговор. Джим испытывал ужасную неловкость, ему хотелось поскорее убраться из каюты, где всё вдруг стало ему противным: и сладковатый запах, и ухоженность, и эти сатиновые занавеси… И Милен. К тому же, каждую секунду Джим невольно ждал: вот-вот снова раздастся тот самый предсмертный крик, исполненный страха и отчаяния. И становилось ещё противней.
