– Нет, ничего такого. Обычная болтовня прислуги, слухи, сплетни. Разве что однажды она завела разговор об истории дворца, но это было пару месяцев назад. Она хотела знать чуть больше об этих комнатах, о бывших императорах, жильцах дворца. Простое любопытство.
– Возможно, – для вида согласился Виктор. – Благодарю вас, не смею больше задерживать.
– Всего доброго.
Оставшись один, он откинулся на спинку кресла. Вопросов пока стало больше, чем ответов. Для чего-то ведь эта Марфа поднялась на императорские этажи. Чье-то поручение? Собственное любопытство? Если ей доверяли передачу личных писем, о чем говорили несколько фрейлин, она вполне могла вскрыть одно из них, а затем незаметно запечатать и шантажировать адресата.
Ни одну из этих версий нельзя было отбрасывать. А пока стоило как следует поговорить с прочей прислугой – кто знает, какими секретами обладают тайные осведомители дворцовой полиции. Глядишь, и Роман Аркадьевич тут ему поможет.
От Виктора Андреевича Элен направилась к выходу. Остальные фрейлины уговаривали ее задержаться еще хотя бы ненадолго, на что она только состроила грустные глаза и сослалась на недомогание. Больше всего ей было жаль оставлять Натали: сразу после обсуждения внезапной кончины камеристки девушки непременно переключились бы на ее непростые отношения с поручиком, а распространяться об этой связи Натали не хотела. Однако Василина ее удивила, предложив всем сейчас разойтись по своим комнатам и хорошенько отдохнуть, а собраться уже после обеда где-нибудь во дворе. Мари и Анна с явным недовольством согласились, а Натали не удержала облегченного вздоха.
К себе в покои Элен, однако, не пошла. Ноги сами понесли ее прочь с императорского этажа – в сторону старого крыла, но на полпути она замерла, словно очнулась.
Если ее там застанут, сочтут соучастницей или главной преступницей.
Подумав мгновение, она свернула на лестницу, поднялась еще на один этаж, прошла насквозь залу и коридор, кивнула встречным лакеям и остановилась у окна.
Припорошенная снегом Дворцовая площадь напоминала сказочную сцену. Ангел на вершине Александровской колонны будто знал наверняка о том, что происходило в стенах дворца, и выглядел печальнее обычного, укрытый белым одеялом. Несколько прохожих кутались в пальто, прятали носы в шарфах и меховых воротах, с недоумением глядя на восток, где темнели тяжелые тучи.
Должно быть, к вечеру непременно начнется буран.
Ей вдруг вспомнилось, с каким теплом Марфа рассказывала ей о своей младшей сестренке. Девочку звали Лидией, и больше всего на свете она любила зиму, огромные белые сугробы и стройные хороводы снеговиков.
