Так вот, вместе с тем, как Боги теряли силы, безуспешно пытаясь вернуть утраченную монополию, все слабее и слабее становились узы, связывающие не живых, но и не мертвых чудовищ, которые, со временем, стали основным источником их угасающей магии.
Случились первые побеги.
Патриархам Ордена Божественного Пламени было велено обеспечить повторный отлов и убиение, на этот раз – окончательно – всех сбежавших, пока Боги не найдут способ восстановить мировое равновесие. Те выполнили повеление, хотя даже последний послушник понимал, что для Греческих Богов наступал конец. Закат эпохи магии, Героев, чудовищ и всего, что олицетворяло до-Христианский мир…
… Одно из моих самых волнующих воспоминаний – Великий Форум, Форум Угасшей Надежды, как назвали его историки Ордена. На нем присутствовали главные Олимпийцы, все патриархи и Илион Александр, разменявший в ту пору свое четвертое столетие. И я – его ученик и преемник, также был там, гордясь своей причастностью к столь великому событию. Гордясь и содрогаясь от ужаса, сознавая его необоримое судьбоносное значение.
Говорили в основном они – Боги, владыки Мира. Мира, который они потеряли. Не смогли удержать в своих могучих руках. Говорили о Роке, неотвратимости великих изменений. О надежде. И о Долге – долге, по сути, их, но, почему-то, неожиданно свалившемся на наши плечи…
Ордену Божественного Пламени предстояло исполнить последнюю волю – уничтожить всех, кто вырвется из Тартара. А они – Олимпийцы то есть, будут до своего последнего вздоха хранить границы Мира от волн всепоглощающего хаоса.
То, что происходило дальше, запомнилось лишь чередой отдельно мелькающих картинок. Вот я встаю из-за дальнего стола и направляюсь к главному алтарю Триединых. По-видимому, меня вызвали. У его подножия уже стоят те, кому, собственно, этот алтарь посвящен. Зевс, Аид и Посейдон. Три брата (якобы). Выглядели они мужчинами средних лет, длинные черные волосы, мощные тела. Глаза… нет, нет, наверное, в мире слов, могущих описать эти взгляды. Единственное, что приходит на ум – это Сила. Их глаза просто струились Силой…
Вот, стою перед ними, коленопреклонный… Что думал я, и переживал в тот момент?
Следующая картинка – в моих руках меч. Не мой. Незнакомое оружие непривычно лежит в руке, неприятно давят ладонь чуждые ей грани рукояти.
В следующий миг на сцене появляется новое действующее лицо. Это тоже мужчина. И первое слово, зародившееся в моем мозгу при виде его, было слово – медведь! Я не видел прежде таких высоких и мускулистых людей. Даже самые сильные атлеты показались бы, в сравнении с ним, пигмеями, вздумай они встать рядом. «Гефест». Осознание этого буквально врезалось в мое сознание! В руках он держал части составного доспеха. Точно такого же, какой я видел у Александра. Доспеха, который появлялся на нем словно бы из ниоткуда, по одному лишь слову…
