Только я собрался схватить Бона в руки и попытаться убежать в более людное место, как вдруг, оказавшиеся рядом двое задир схватили меня. Бон, уже подойдя почти вплотную к главному задире, обернулся на созданную суматоху. В этот момент главарь шайки достает из-за спины руку с булыжником, которым, что есть силы, бьет Бону по голове.
Короткий, резкий, скулящий визг. Появляющаяся под булыжником, лужа крови. Тишина. Хулиганы сразу же разбежались. Примерно спустя минуту тишины, меня захватила дикая истерика. Весь мир рухнул в один момент. Сильнейшая истерика и поглощающая изнутри боль немного стихли только к вечеру. Не буду описывать всего, что я тогда чувствовал, и как пересиливал себя. Похоронил Бона я недалеко от места, где мы постоянно встречались. Оно было почти безлюдным, поэтому вероятность, что могилку кто-то потревожит, была минимальной.
***
В тот вечер я вернулся с опозданием более чем на два часа, что по правилам интерната было запрещено. Дежурила в тот вечер воспитатель, для которой выполнение своих должных обязанностей было не в приоритете. Типичная блондинка лет тридцати, для которой это была обычная подработка, позволяющая большую часть времени заниматься личными делами. В тот вечер мне это сыграло на руку.
Я сразу же направился в свою комнату. Соседей в комнате не было. Решил сразу же лечь спать, пока никто не мешает, да и сил бодрствовать уже не было, и желания, честно говоря, тоже. Уснул на удивление быстро, несмотря на сегодняшние события. Видимо, морально выдохся.
Следующее мое утро началось с абсолютной апатии ко всему. Не вставая с кровати несколько часов, я пролежал, пялясь в потолок. На ум не приходило абсолютно ничего. Лишь постоянно всплывающая в голове картина вытекающей из под булыжника кровавой струи. Чуть позже снова началась истерика, которая к счастью быстро закончилась из-за нахлынувшей снова апатии. Благо, в комнате я находился один, пока мои соседи были на учебе, на которую я решил подзабить. Я не особо понимал, что делать дальше.
В памяти всплыл священник, служивший в храме рядом с детдомом. Порой, он вел у нас занятия. Занятиями это было назвать сложно, скорее, христианский сеанс психологии, целью которого было навеять нам позитивные мысли и взгляд на жизнь. Порой, у него это получалось, поскольку от него веяло некой “доброй энергетикой”, если это можно так назвать.
Так я и решил первый раз в жизни посетить церковь по своей воле. Находилась она метрах в трехстах от детского дома. Внутри же, в середине буднего дня, людей не было от слова совсем. Священника я встретил достаточно быстро и на вопрос, что меня гложет, я поведал ему историю, которая со мной приключилась.
