Но что-то так и не давало покоя. Что-то надоедливое, скребущее по сердцу, не давало расслабиться, донимая головной болью. Спустя пару стопок и череды разговоров, в задумчивости пропущенных мимо ушей, я удалился. Старик, кажется, снова бормотал что-то вдогонку про глупости, коими я забил голову, но в кармане удачно обнаружилась затерявшаяся в складках помятая папироса, и ворчание старика прошло мимо ушей. Было совершенно не до него. Оставалось лишь дойти до своей берлоги.
Весь следующий день прошёл будто в перемотке. Проверка документов, открытие завода, затасканная химзащита и не меняющееся из года в год рабочее место. Руки на автомате обрабатывали чёртову руду, пока сознание витало в мыслях. А я смотрел на людей вокруг себя и всё пытался понять: то ли я один прозревший среди слепцов, то ли очередной дурак, что высасывает проблемы из пальца. Ведь люди жили в этом городишке уже который год, и до сих пор не устроили ни забастовки, ни побега. Ничего. Каждый из них: доходяги в химзащите, чумазые шахтёры, работяги со сталелитейного – никто даже не заикнулся о том, что пора бы и свалить наконец с этой каторги. Быть может, и не каторга это вовсе? Так выглядит нормальная жизнь? И все это знают, живут себе спокойно, а я, идиот, зря себя накручиваю.
Однако это были лишь догадки. Прийти к какому-либо выводу не удалось, но одно стало ясно точно: нужно отдохнуть. С таким настроем здесь долго не живут, а я бы ещё хотел понервировать этот мирок своим присутствием, да и Димку оставлять не хотелось. Совсем скоро и его спихнут на какое-нибудь предприятие, а без отца освоиться будет совсем сложно. Поэтому я постарался выкинуть всю чушь из головы и впервые за весь день обратил внимание на мир вокруг. Рабочий день уже подошёл к концу, все потихоньку сдавали спецовку и отправлялись проверяться на облучение.
Уже выходя за территорию, я вдруг вспомнил о том, что ко мне сегодня совсем не забегал Димка. Обычно он появлялся либо утром, либо во время перекура, и приносил чего-нибудь перекусить. Я хоть и не особо такую щедрость жаловал, но куда уж тут спорить. «Посмотри на себя, Марк! Совсем ведь отощал!» И я довольно уминал стряпню Марты, выслушивая, чего нового у парнишки. И плевать было на то, что он в два раза моложе. Его рассказы были всяко веселее, чем пьяные слухи, кого где задержали и кто вчера склеил ласты.
Однако сегодня я остался голодный и грустный, поэтому на вежливое «есть сигаретка?» недовольно что-то проворчал и заспешил вниз по дороге, спускающейся от стоящего на холме завода в город. Уж не знаю, кто это был, но настроения общаться не было. Да и курева у меня совсем не осталось.
