Вокруг всё замелькало, словно звёздное небо покачнулось. Игорь быстро сбежал вниз по лестнице и уже через несколько секунд стоял около пилотной панели управления. Теперь перед глазами была Вега, ослепительная, бело-голубая сфера, наполнявшая тьму неживым светом. Если бы не сверхтонкая тонировка корпуса «Эндимиона», вся команда бы уже давно ослепла. Странно, что, вглядываясь в темноту панорамных окон несколько минут назад, Игорь не видел и намёка на бело-голубое сияние звезды – а может, просто уже и не помнил… странные всё же дела творятся после дельта-гибернации, которую он раньше очень любил.
Он с удивлением обнаружил, что рядом с ним стоит Элизабет, и её холодная мягкая ладонь – в его ладони. Нежность. Не хватало. Он уже и забыл это ощущение. По потолку забегали какие-то искры…
СТЫКОВКА «ЭНДИМИОНА» СО СТАНЦИЕЙ VLR-2132
СТЫКОВКА «ЭНДИМИОНА» СО СТАНЦИЕЙ VLR-2132
СТЫКОВКА «ЭНДИМИОНА» СО СТАНЦИЕЙ VLR-2132
Дно куда-то уходило – возможно, эффект стыковки… или эффект нежности. Он гладил её руку, водил пальцами между её пальцев. Он не смотрел на неё, но знал, что она улыбается. Внезапно она сжала его ладонь, он повернул голову и почувствовал на губах поцелуй, мягкий и бесконечный…
СТЫКОВКА ЗАВЕРШЕНА
СТЫКОВКА ЗАВЕРШЕНА
СТЫКОВКА ЗАВЕРШЕНА
Тезей говорил ещё что-то, но никто во всей Вселенной его не слышал.
Что-то тяжёлое и мягкое сдавливало грудь. Перед глазами до сих пор проносились звёзды, и световые годы уносили вдаль, даже когда Игорь разомкнул веки. Но лишь на миг.
– А, это ты, старина, – хрипло произнёс он, нехотя сталкивая с себя кота, сон которого – само совершенство в этом грешном мире.
Он тяжело сел в постели, водя рукой в поисках костыля. Найдя его валявшимся на полу, он медленно встал и побрёл в туалет – привычный маршрут, – пытаясь вспомнить то, что взбудоражило его в первое мгновение пробуждения. Он знал, что случилось что-то важное, что-то масштабное, но вспомнить не мог. Минуту спустя на кухне, после глотка воды, в сознании Игоря начало что-то проясняться, что-то далекое, зыбкое, призрачное. Бело-голубой слепящий свет и нежность – вот, что мелькало отрывками перед внутренним взором. И это казалось реальнее, чем костыль в правой руке.
Надо бы записать хоть что-то – пригодится, подумал он, и вдруг понял, что надо делать.
Опрокинув в себя оставшуюся в стакане воду, он зашагал в комнату. Уже было утро – точнее, холодный предрассветный час. Оказалось, что на ночь шторы не были задёрнуты, и Игорь старательно исправил это. Затем на столе нащупал чёрную маску для сна и, отбросив в сторону костыль, упал на постель, предчувствуя грядущее.
