Два лакея на запятках, обернувшись, достали мушкеты и направили их в нас. Два выстрела грохнули, слившись в один. Одна пуля просвистела прямо над моей макушкой, другая царапнула Вольфу ухо, пошла кровь. Так, а это уже не шуточки, пули-то настоящие. Ведь могли и в глаз попасть, а то и вовсе убить! Мушкеты у них, по всей видимости, тоже были однозарядные, как и конфискованный у разбойников пистолет. Перезаряжать, находясь на запятках трясущейся кареты, им было не с руки. Тем временем карета прибавила ход, мы видели, как кучер нахлестывал бичом лошадей.
– Ну, гады, это вам даром не пройдет! – возмутился Вольф. – Дай-ка пистолет!
Я машинально протянул ему оружие, подсознательно догадываясь, что может произойти смертоубийство, но не знал, как помешать этому.
– Может не надо, – я на всякий случай решил сдержать пыл Вольфа. – Пусть улепетывают!
– Ну уж нет!
Вольф был настроен очень решительно. Он пришпорил серого в яблоках и, не целясь, выстрелил, сбив пулей с одного из лакеев шляпу. Лешек залился оглушительным свистом, и перед каретой на дорогу упало дерево. Карета остановилась, кучер, оба лакея и еще один слуга, сидевший с кучером на облучке, бросились врассыпную в лес.
Мы подъехали к карете. По дороге Вольф подобрал сбитую с лакея шляпу. Мне показалось, сейчас он схватит ее зубами и будет трепать, как разъяренная собака. У кареты мы спешились и открыли дверцу. Внутри находился полный, средних лет человек в расшитом бисером черном камзоле, пышных (не знаю, как точно сказать, не разбираюсь в средневековой одежде) шароварах что ли, или панталонах до колен и желтых чулках с подвязками крест накрест. Он забился в угол и дрожал от страха.
– Вы-вы-вы не посме-ме-ете! Я-я уже все-се отдал. Вам те-теперь нужна моя жизнь? Ну убивайте, убивайте, чего тянуть!
Он разрыдался. Вольф встряхнул его за плечо и сказал:
– Прекратите истерику, сударь, и объясните нам, что все это значит! Зачем ваши люди стреляли в нас?
Мы сели в карету. Я с Вольфом напротив перепуганного господина, Лешек – рядом с ним.
– Вы приняли нас за разбойников? – спросил я.
Он закивал головой.
– Уверяю вас, это не так. Более того, мы сами вчера оказались жертвами нападения лихого народца.
– И вас тоже обчистили до нитки? – обнаружив в нас родственную душу, перепуганный господин стал обретать дар нормальной речи.
– Напротив, мы сами произвели экспроприацию экспроприаторов.
– То есть?
– Ограбили разбойников, – пояснил Вольф. – Это вы ночевали у дороги в трех часах пути отсюда?
