Это было бы забавно. И плохо, плохо тоже, но еще это было бы любопытно, и смешно, и я не хотела думать об этом больше. Уже темнело, и я, чтобы не пугаться в лесу, воображала себя охотницей, наемницей, опасной особой, и наслаждалась этим всю дорогу и часть ужина. Только часть, потому что во время перемены блюд Анатолий позвал меня к телефону, и из трубки на меня вылился поток рыданий и едва понятная новость: отца убили.
Возможно, во мне все плескались остатки ощущения собственной опасности, возможно, из-за разных других причин – я убежала в комнату и позвонила в полицию. Умеренно взволнованным голосом я в красках рассказала об убийстве, копируя, но не слишком, разные романы. Объяснила, что боюсь за собственную жизнь, поэтому не назову имя. Назвала зато несколько других – включая свое, кто сгодился бы на роль подозреваемых, и бросила трубку (конечно, на самом деле я просто нажала на кнопку и с усилием сунула телефон в узкий карман джинсов).
Время до похорон я провела в оцепенении, в ступоре, насчет которого мне даже не приходилось притворяться, медлительность и отупение наступили на следующий же день и сидели на мне как влитые – пока я не догадалась, что мне просто начали подсыпать седативные. Все, включая настоящих помешанных, в лечебнице знали, как можно их избежать, и я тоже, но сначала мне приятнее было с ними: все казалось спокойнее, тише, я верила, что неровно измельченные таблетки – это проявление заботы, беспокойства обо мне, и наслаждалась этим, но потом мне стали надоедать расспросы собеседников в интернете, все ли в порядке, не переутомляюсь ли я, не заболела ли. Я перестала принимать таблетки, помучилась из-за откатов, а дальше нужно было просто не проявлять ни к чему особого энтузиазма, чтобы не привлечь лишнего внимания санитаров.
Это было несложно – кроме того раза, когда мы слушали единственное шоу, которое удивительным образом нравилось всем в лечебнице, буквально всем: Толстушки против Худышек. Там была команда женщин, которая верила в то, что у них есть лишний вес, и команда женщин, которые отказывались поверить в то, что у них наоборот – нехватка. Одним нужно было худеть, другим – полнеть, и побеждали те, кто сумели справиться с заданием лучше прочих. Еще были дополнительные – от нюдовой фотосессии до прямого столкновения с кем-то близким, чьим любимым занятием было осуждать участницу за еду. Каждую неделю кого-то выкидывали из проекта – все как обычно. Это не был подкаст, это была телепередача, которую мы все равно слушали, отключали экран, потому что, пусть всем она и нравилась, не все могли вынести напряжения
