– Он был дежурным врачом, дорогая.
– Нет у нас никакого дежурного врача.
– Верно, Анна, теперь нет.
Антуан и Артур не покидали меня с момента, как я услышала новости. Нужно было, наверное, кому-то сказать об этом, но я пока не хотела.
Что я хотела, находила важным – чтобы бедному мужчине досталось немного покоя.
– Но нам ведь не досталось? И ничего, отлично себя чувствуем.
– Я бы поспорил, коллега.
Я не любила, когда они спорили, но все-таки предпочла протолкаться к главврачу, а не разнимать этих двоих.
– Не надо отдавать его монстру, – шепотом попросила я, нормальным голосом. Нормальный голос прозвучал очень похоже на тот, которым я имитировала свое нездоровье, и я опешила, потому что не ожидала такой схожести.
Главврач внимательно поблестела на меня линзами, печально улыбнулась.
– Но это наша традиция, милая Анна. Мы же не хотим, чтобы трупы оживали в полнолуние и возвращались за живыми?
Мы не хотели, точно. Но еще точно было то, что я не думала, что по-настоящему верю в эту традицию. Можно было расспросить кого-нибудь, кто бродил у озера в нужные ночи, ту же Ксению, но мне было неспокойно, и я решила, что ничего не заменит личных наблюдений. Антуан и Артур отвлеклись от брюзжания друг на друга, чтобы поинтересоваться – каждый в своем стиле, но с одинаковым общим смыслом – не рехнулась ли я? Я проигнорировала – и вопрос, и то, что они были правы.
После самоубийства условия должны были стать строже. Лечебницу вроде как ждала проверка, на общем собрании главврач объявила, что нужно завязывать с привычкой бродить по ночам где попало и вообще выходить из запертых комнат. Все разноголосо согласились, но наступила ночь, и что же? Коридоры и комнаты были, кажется, даже полнее обычного. Ксения в библиотеке громко ссорилась со Следователем по телефону, я немножко послушала, как она обвиняла его в желании чувствовать себя Пигмалионом, но она-то нихрена не Галатея и у нее нет ни малейшего желания впитывать мудрость и подчиняться твердой руке. Я не очень верила, что Следователь считал себя Пигмалионом, скорее, что он взвалил на себя все на свете, как бедная Антигона. Наполеон кокетничал с кем-то в алькове у кабинета главврача и обсуждал какой-то детектив или триллер. Толпы бродили по коридорам, обменивались светскими мелочами – как дела, дорогие друзья, погода, состояние, новости, читали ли вы что-нибудь захватывающее в последнее время? А успокаивающее? И как там чертова Бетти в
