– Поверить не могу!
Я надеялся, правда, не очень сильно, что это был инсайт насчет расследования. Или чего-нибудь совсем другого.
– Поверить не могу своим глазам, – повторила она. – А я все думаю, почему у тебя голос такой знакомый!
– Потому что он очень похож на тот, о котором ты сейчас думаешь? – предложил я.
– Хорошо! Но можешь не волноваться, я ок с секретами, правда! И если, скажем, завтра ты выйдешь насладиться апокалиптическим морозом, а больницу окружают журналистки и журналисты с камерами, то можешь быть уверен, точно-точно, это не я разболтала.
Мы посмеялись над этим. Я спел еще – снова Коэна, кто может быть лучше в такой вечер?, и тут раздался громкий хлопок. Мы переглянулись.
– Надо пойти и выяснить, что это было?
– Очень не хочется. Но, наверное, надо. Вооружись, что ли, снова скальпелем, только не размахивай им особо, он очень острый.
Она вооружилась одним скальпелем, я – другим, и мы пошли. Но сначала посмотрели на время, потому что так делали во всех детективах. 22:03.
На лестнице не было ничего подозрительного. В холле тоже. На улице стояли двое, меня передернуло от одной только мысли идти туда, но мы все-таки вышли. Насквозь мокрая Ксения в огромном халате и охранник курили и тихо хихикали над видео из телефона.
– Ой, это же та самая девушка!
– Ага. Пойдем знакомиться. Ребята, вы не слышали странного хлопка?
– Вроде нет, – ответила Ксения. – Но мы только вышли.
Охранник подтвердил.
– Но хлопок был внутри, – сказала Мари.
– Тогда, получается, внутри и надо искать, – мудро предложил охранник, и я в очередной раз задумался, что иногда здоровые люди в нашем учреждении казались хуже больных.
Мы вернулись в здание. Хлопок раздался снова.
– Похоже на выстрел, – неуверенно сказала Ксения. – Хотя я читала, что они звучат совсем не как в фильмах.
– Выстрел – это плохо, – очередная мудрость от охранника, снова очень верная. Выстрел – это плохо.
В клинике было тихо. Я пытался согреть окоченевшие руки. Еще один хлопок – теперь было понятно, из какого коридора они доносились. Я взглянул на часы – 22:03. Мы все, но я почему-то был первый, пошли в нужную сторону, подошли к нужной двери.
– Что там? – шепотом спросила Мари.
Я указал на табличку – [Дежурный врач].
я иногда думал, что это именно мне так ни в чем не везет. Все остальные, мол, счастливы, а я – несчастный я, о существовании которого почти никто и не знает, невезучий, меланхоличный, медлительный, мягкий. Нихрена не какой-нибудь загадочный юноша, муки которого вызывают разные приятные чувства у впечатлительных девушек, не какая-нибудь задумчивая Ксения, которая периодически не уходила, а прямо
