— Только посмотрите, — внимание к реплике привлекли не столько слова, сколько недоуменная интонация говорившего.
— В чем дело, Рич? — взглянула Гейл Клейборн поверх изучаемых ею рентгеновских снимков детали крыла.
— Я слушал содержимое черного ящика кабины «Синего-восемьсот шестьдесят один», — доктор Рич Арден весьма вольно относился к терминологии. В данном случае «слушал», конечно, обозначало и прослушивание речи, но вместе с нею и параллельное изучение данных осциллоскопа и множества зафиксированных системой записей. Все было гораздо сложнее, чем звучало, и неспециалисты могли только догадываться о ценности содержащихся на пленках сведений.
— Пилот говорил что-нибудь?
— Кроме ряда потрясающих ругательств на разрушение самолета, не особо. На русском хорошо материться. Но есть кое-что любопытное. Подойди, взгляни.
Гейл подошла к рабочему месту Ардена и взяла стул.
— Показывайте, маэстро.
До перехода на эту должность Рич Арден работал гастрольным менеджером хэви-метал группы, истории о похождениях его и команды вошли в легенды. А еще дали ему прозвище (и позывной) «Маэстро».
— Итак, у нас есть записи кабины, и мы их проиграем. В речи ничего интересного, так что ее уберем, — он поиграл настройками компьютера, и речевой спектр пилота несчастного «Синего-861» исчез. — Теперь остались фоновые шумы кабины.
— Что это? — Гейл указала пальцем на пик за секунду до разрушения «Синего-861» в воздухе.
— Я тоже себя об этом спросил. Было два пути. Первый — отсечь известные звуки: потоки воздуха, шум двигателей, звуковые эффекты радара и так далее. Второй — взять запись с летящего «Су-тридцать пять», убрать речь и использовать как шаблон. К счастью, русские отправили нам копии данных самописцев «Синего-восемьсот шестьдесят три». Я убрал речь пилота и получил чистый образец фона кабины. Вычел этот поток из записей «Синего-восемьсот шестьдесят один», и вот.
— Ого, — поразилась Гейл. — Ничего себе.
— Если кто-нибудь сейчас спросит «В чем дело, Гейл», я повторю, — Арден огляделся, заметив стоящего с полуоткрытым ртом другого следователя. Тот быстро принял виноватый вид и попытался спрятаться за оборудованием. Остальные в помещении незаметно прислушивались, надеясь на новую историю из жизни метал-группы. — Нет? Что ж, думаю, у нас тут вещь, которую раньше не записывали. Хотите взглянуть?
Народ собирался, вокруг экрана на рабочем месте Ардена стало тесно. На дисплее ярко выделялась зеленая линия. Ее основание выглядело как низкая трава — случайный шум, который невозможно предсказать или полностью удалить. Но вот пик, такого раньше точно никто не видел. Прямая линия вверх и вниз.
