— А остальные люди?
— Они страдают от обернувшейся против них природы. Сами ветры и воды в ярости от их непокорства Твоей божественной воле. Они умирают десятками тысяч, а слова их лидеров тонут в плаче народов.
Отлично. При мысли о понесших наказание за неподчинение ему людях Яхве пришел в восторг. Он подался вперед.
— А Уриил? Принес ли Уриил отчаяние в их сердца?
— Ах да, Уриил, — теперь будет непросто. Михаил напомнил себе, что переиграть очень легко.
Последовало долгое молчание.
— Он выполнил мою волю?
Раздался зловещий раскат грома, сверкнула молния. Пока белая, подумал Михаил-Лан. Надо это исправить.
— Способен ли на меньшее Уриил-Лан, Твой меч и копье? Он убил людей. По крайней мере некоторых.
В прокатившемся по залу громе звучали подозрительность и сомнение. Михаил заметил, что серафимы незаметно удаляются в сторонку. Им помогло наличие шести крыльев, сделавших движение менее явным.
— А города людей лежат в руинах? Их обитатели и все живое мертвы, их души стерты из бытия?
А вот это хороший вопрос. Михаил покатал его в уме. Он сомневался, что Уриил на самом деле испивает души; в его понимании было вероятнее, что он просто отправляет их куда-то еще. В конце концов, мест для этого предостаточно.
— Что касается городов, да. Как мне кажется. Думаю, все зависит от того, что мы считаем городами.
— Что ты имеешь в виду, Михаил-Лан? — облака зловеще сгустились, молнии среди клубящегося дыма курильниц засверкали сильнее.
— Человеческие города сильно изменились, о неназываемый Господь и Бог сущего. Они стали немного больше, но похоже, что Уриил этого не понял. Он оставался в малолюдных районах с малочисленными поселениями. Но в этих местах Уриил-Лан превзошел себя. Думаю, он истребил несколько сотен человек.
Вот это сработало. К восторгу Михаила-Лан вспыхнули разноцветные молнии, рикошетом отразившиеся от стен и выбившие в воздух фонтаны осколков безупречного алмаза. Серафимы оставили всякую надежду на благоразумие и нырнули в укрытие. Раздался гром, эхом катясь по разделяющим Вечный Город на математически точные кварталы широким и прямым бульварам. Он колебал огромные блоки полудрагоценного камня блестящих в чистом белом свете стен дворцов. По алебастровым улицам сновали ишимы[70]; самые проницательные поняли, что Михаил-Лан делает очередной доклад о войне. Немногие тайком, в уме, полузатаенно даже для самих себя удивлялись, зачем Яхве затеял эту войну, раз его так злят эти вести. Элохимы и малахимы смотрели на низших ишимов сверху вниз, но им раскаты грома тоже говорили, что у этого беспорядка, видимо, есть причина.
