для эскорта. Нам также нужно найти что-то на замену «Эф-тридцать пять» в роли единого ударного истребителя. И это само по себе проблема, честно говоря, я не вижу особых шансов на поставки машин от американцев. Им нужен каждый строящийся самолет.
— Похоже, что остаются только «Хорнеты», министр, — сказал маршал авиации Стеррап.
— Если сможем их получить. Очень сильно «если». Но есть потенциально хорошие новости. Основываясь на опыте кражи дизайна «Су-двадцать семь», китайцы предложили провести реверсный инжиниринг «Ти-эс-эр два». Они заявляют, что сделают летающий прототип за восемнадцать месяцев и закончат за тридцать. В обмен на моторы они передадут нам первые сто самолетов, и просят один из «Белых призраков» как образец. Другой оставить в строю в одиночку мы просто не можем, так что второй «Ти-эс-эр два» отправится назад в музей, только на сей раз со славной боевой историей.
— Китайцы справятся? — искренне полюбопытствовал Стеррап.
— Свою копию «Су-двадцать семь» они сделали быстро, русские с этого сами не свои от злости. Так что да, думаю, наши китайские друзья справятся.
Бэнд смотрел на Торпи с плохо скрываемым отвращением. Глядя на них, Уэст не удержался от мысли, что происходит редкое событие — Правительство Ее Величества в лучших отношениях с китайцами, чем с собственным флотом.
Тронный зал, Высший храм, Вечный город, Рай.
Михаил-Лан вновь вошел в Святая Святых, приспосабливая зрение к контрастирующему с заполняющим Рай чистым белым светом полумраку. Даже после всех тысячелетий лицезрения его не переставало поражать зрелище огромного белого трона и окруженного вспышками молний и раскатами грома Всевышнего. Перед троном горели семь больших золотых ламп с благовониями; облака их ароматного дыма висели густым туманом, пропитывая запахом все вокруг. Некогда Михаилу нравился этот зал. Но то было раньше, пока люди не открыли ему глаза на истинный смысл происходящего. Как шоумен он восхищался. Как генерал, превыше всего ценивший целесообразность и эффективное управление, Михаил расстраивался от впустую потраченных усилий.
Так было не всегда. Неисчислимые тысячелетия назад, до Великой Войны в Небесах, здесь не царило такое подавляющее безусловное обожание и безграничная покорность. «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно», пронеслась в уме Михаила-Лан человеческая поговорка. Выводы из нее тревожили.
В четырех углах зала парили четверо серафимов — созданий с большими головами и шестью растущими из атрофированных тел крыльями. Они выглядели как головы на крыльях; искаженные тела делали их годными мало на что, кроме беспрестанного славословия:
