Вильке осмотрел его и остался доволен.
– Скажу честно, я бы вас не узнал, герр Лайдеюсер.
– На это я и делал расчет, работая над новым образом.
– Берете пример с фрау Марты37?
– Марта была в этом много талантливее меня. Она меняла не просто вещи. Она меняла лицо. У меня это не получится, потому я отпустил бородку и усы.
Вильке дал Лайдеюсеру контакты давнего агента гестапо пана Трофима Шария.
– Он не немец? – спросил Лайдеюсер.
– Нет. А это имеет значение?
– Но кто такой этот Шарий?
– Человек в летах. Немолодой и весьма рассудительный.
– А его профессия?
– Торговец.
– Торговец? Это широкое понятие, герр Вильке. Торговать можно чем угодно. А чем торгует герр Шарий?
– Мукой, салом, маслом, овощами. И вы поедете как торговец, герр майор. Шарий верный человек. За плату сделает все что нужно.
– За плату?
– А вы хотите идейного агента? Я полагаюсь в последнее время на торговцев. И Шарий с нами повязан. Да и выгоды своей не упустит.
– Он доставит меня в Луцк?
– Трофим торгует продуктами питания. Загрузит телегу, и оправится в дорогу. Вы станете его помощником.
– Как скажете, герр Вильке. Но не поставит ли это под удар операцию?
– Шарий не будет знать кто вы такой…
***
В дороге Лайдеюсер расспросил Шария о его «дружбе» с Вильке.
– А чего мне с ним не дружить? Человек подходящий.
– А вас не смутило его место службы, пан Шарий?
– Гестапо? А чего, и там люди есть. Люди, мил человек, они всюду есть. Вот я не одного провез через все линии и кордоны. Меня ни советы не трогают, ни украинские партизаны. Даже поляки и те пропускали. Но те, правда, грабили немного. Но убытки мне всегда возмещали. Я не в обиде.
– И как же вам это удается?
– А всюду есть люди. И все есть хотят. А мне чего? Я торгую. Оружия при мне нет. Это только дураки думают, что оружие им в наших лесах поможет. А коли не желаешь ехать через лес, то иди на железную дорогу. А там сцапают наверняка не те, так эти.
– Но, если советы узнают, что ты связан с гестапо, что с тобой будет?
– А ничего не будет. Я и советов возил через немецкие заставы. Это еще в 41-ом годе было. Человек десять тогда спас. На том меня господин Вильке и прихватил. Думал к стенке поставит али повесит. А он нет. Хороший человек.
– Перевербовал?
– Да чего меня вербовать-то? Он хорошую цену дал, и я дело сделал. А чего не сделать?
– Однажды тебя, за такую философию все-таки расстреляют, пан Шарий.
– Однажды всех нас расстреляют, пан путешественник. Или сами помрем. Отмогильного зелья ведь не нашли еще…
