Какнога | страница 29
Во двор больницы я вошел в начале двенадцатого.
В палате я был в начале пятого.
В соседнем боксе (одна палата – два бокса, один туалет и один душ – отдельные) лежал пожилой джентльмен, мы познакомились. Ночью обнаружилось, что джентльмен храпит так, что никакие стены не спасают. Но все же мне как-то удалось уснуть. Наутро джентльмена увезли на операцию, а вечером пришли две бабули с большими мешками для мусора. И начали молча собирать его вещи.
– Эээ… – осторожно поинтересовался было я.
– Да вы не волнуйтесь, – правильно истолковав мой невнятный вопрос, откликнулась одна из них, – его просто после операции переводят в кардиологию.
Несмотря на то что я был в новом здании с новыми палатами, большинство из которых были либо двушками, либо однушками, Первая Градская все равно оставалась Первой Градской. Но я на этот раз был не в полусознательном состоянии в реанимации, а бодр, свеж и полон сил объяснить каждому медработнику, каким образом, в соответствии с моими представлениями о прекрасном, следует обращаться с пациентами. Ну или, во всяком случае, со мной.
(Интересная деталь. Через неделю организация пространства уже становится привычной. Но это через неделю. Поначалу в этом лабиринте не хватает только Минотавра. Первая дорога от палаты до буфета и обратно заняла у меня минут пятнадцать. И то я не потерялся только благодаря тем, кто уже ориентировался здесь. Никакой навигации типа «выход тут», «лифт там», «пост сестры здесь» не было в принципе. Жить захочешь – сам все найдешь. И, конечно, шедевральной была нумерация комнат. Представьте еще раз палату: общая дверь, за ней еще четыре: душ, бокс, еще бокс, туалет. Так вот, нумерация общих дверей была одной, дверей боксов и дверей туалета-душа – другой. То есть, если на общей двери было написано, скажем, 3210, у боксов могли быть номера 3224 и 3225. Почему так – я понять не смог. Как и то, зачем номера туалету и душу, будто туда кого-то отдельно приписывают или оформляют заказ-наряды: «обновить рулон туалетной бумаги в туалете № таком-то».)
Первой была дежурная сестра, в 6:30 включившая верхний свет, пихнувшая меня в бок и сунувшая в мои едва приоткрытые глаза градусник.
– ЧТО?!
– Температуру надо измерить, вот что!
Не знаю, что меня остановило, чтобы сказать все, что я думаю об эффективности метода лечения больных любой стадии тяжести, когда вместо продолжительного утреннего сна, дающего силы, их будят тычком и всовывают в них градусники. Я только отвернулся, пробормотал, что у меня свой электронный градусник и попросил удалиться как можно скорее, закрыв за собой дверь и выключив свет. Сестра не настаивала. Я больше уснуть не смог.
