мама и жена навещали по очереди, стояли в коридоре напротив входа в реанимацию, тут тоже никого не пускали к больным
когда они приходили вместе, оставив сына на деда или двоюродную бабушку, мне приносили мобильный и я разговаривал с ними
а как-то раз ко мне подошел довольно крупный доктор лет сорока с небольшим, с усами и заговорил:
– Ну що, брате, рiдну мову не забув ще?
говорил он довольно чисто и уверенно, спросил, как мои дела
я ответил по-украински же, что с удовольствием бы рассказал ему, но, к сожалению, не владею медицинской терминологией, но вот, скажем, желудок замучил
он ушел куда-то и, вернувшись, принес мне пару таблеток имодиума
я поблагодарил, он снова ушел, и я подумал, что дальше уже ждать надо, скорее всего, зеленых человечков, и говорить они будут на альфа-центаврском, не иначе
как потом выяснилось, он был местным врачом, родом с Западной Украины, из Львова, где родилась моя мама
когда она заговорила с ним обо мне, он обратил внимание на фамилию, а когда выяснил, что я знаю украинский, решил подойти и приободрить
через сутки после окончания лизиса меня перевели в обычную палату
правда, это был не такой ангар, куда меня положили поначалу, а весьма кулуарное помещение всего-то на пять коек
моя была у окна
в него, если приподняться над кроватью, было видно кусочек Ленинского проспекта
мама принесла мои мобильные – личный и служебный – и я смог наконец ответить на смски друзей, потерявших меня
я уже мог лежать на боку
даже на боках, на правом и на левом
правда, засыпал все равно очень тяжело и довольно поздно, часам к трем только удавалось отключиться
а распорядок дня в больнице был таков, что ровно в семь включали верхний свет, слепивший спросонья, когда на улице – ноябрь же! – стояла кромешная темень
причем мне могли и не колоть ничего, но будили все равно всю палату, хотя рядом почти с каждой койкой висел свой светильник
я мечтал вернуться поскорее в Герцена
но спустя три дня после перевода в обычную палату, хотя и отдать меня были готовы, и уже оформили все необходимые бумаги, скорая-перевозка все никак не могла доехать в пятницу вечером, а в Герцена сказали, что сейчас уже поздно, и все равно никого нету, так что ничего страшного, полежу еще пару дней и приеду в понедельник…
есть я почти ничего не мог, но попросил принести мне апельсин
я почистил его, разломал, разорвал несколько долек (и чуть-чуть все равно съел, чего там), отчего вокруг меня стало пахнуть новым годом, вкусно-вкусно
